Утро в доме номарха начиналось с вознесения молитвы Амону-Ра. Мама возжигала курения на алтаре восточной колоннады в тот момент, когда солнечные лучи поднимались над каменным ограждением и освещали алтарь.

Дом стоял высоко над городскими кварталами, сбегающими к берегу Нила. С восточной колоннады открывался вид на гладь реки и бесконечные песчаные дали на восточном берегу.

Тутом и его младшая сестра Ама опускались на колени рядом с матерью и, склонив головки, слушали молитву лучезарному Богу. Отец, если он был дома, обычно стоял немного позади, опираясь раненой ногой о специальную скамейку. Старая рана не давала ему опуститься на колени. Из под полуприкрытых ресниц он смотрел на опущенные головки детей, на красивую линию склоненной шеи жены, такой ещё молодой и красивой. Это были минуты покоя и счастья в его трудной и неспокойной жизни.

Отец был из старинного знатного рода. Всю молодость он провёл в походах и боях. Армии фараонов не сидели без дела. То они усмиряли вечно бунтующих эфиопов, то отбивались от нападений азиатов в Дельте.

Ещё Аменхотеп IV - Эхнатон поставил его, Птома, номархом этой Южной провинции. Отец был опытным и неглупым человеком. Времена были сложные. Жрецы занимались политикой и враждовали между собой. Политики и приближенные фараона враждовали между собой и со жрецами Борьба шла злая и жестокая. Менялись даже Боги. И только Солнце-Ра всегда всходило там на востоке за песками и уходило на покой за городом на западе.

А в доме было спокойно и хорошо. Мама всегда была в доме.

В этот день после молитвы отец сказал сыну, что скоро ему предстоит отправиться в храм на учение.

Тутом знал, что этот день настанет. Он всегда побаивался жрецов, этих бритоголовых молчаливых людей. Он их видел в храме, который был рядом с домом. Они приходили в дом к отцу по каким-то делам. Только жрец Лан, который был у них в доме, как бы своим, не внушал ему страх. Он улыбался, когда сказал, что сам повезёт Тутома в храм Ибиса, что недалеко от Фив. Это старинный храм. Там проходили обучение многие фараоны Египта.

В огромных старинных воротах их встретил высокий очень плотный человек. На крупной загорелой голове выделялись добрые карие глаза. Тутому он сразу понравился.

Они прошли эти и ещё трое огромных ворот и оказались во внутреннем дворе. Он был немного вытянутым с дугообразными стенами. По углам стояли четыре высоких статуи Богов. В дальней стене приоткрылась малозаметная дверь. Она была из бронзы и покрыта уже тёмным налетом, поэтому на каменной стене и была незаметна.

Учение давалось легко. Было очень интересно видеть и слышать, чему учили жрецы. Его наставник Йе был добр и заботлив. Но часто вспоминался дом и ласковые мамины руки.

Почти за три года только один раз отец забирал его домой на месяц. И ещё дважды навещал его.

Однажды Йе сказал Тутому, что в его жизни скоро произойдут перемены, очень важные и для него неожиданные. Ему начали рассказывать подробно всю историю Египта и фараонов. Несколько раз с ним беседовал старший жрец храма, а потом какие-то чужие высокого ранга жрецы.

Отец приехал с целой свитой чиновников и жрецов. Они беседовали с Тутомом, а потом без него; позже ему сказали, чтобы он собирался в дорогу. Отец его успокоил, сказав, что они отправляются в столицу в храм Атона. Там Тутому предстоит дальше учиться и жить некоторое время.

Путешествие по Нилу с отцом, знатными вельможами и жрецами после двух с лишним лет обучения в храме Ибиса было приятным и интересным. Тутом к этому времени уже многое узнал и научился быть наблюдательным и внимательным. Йе, прощаясь с ним, посоветовал ему все запоминать. И ещё он ему посоветовал не говорить много и не выдавать никому своих мыслей.

Город показался на берегу и стал быстро приближаться. Лодка шла ходко, подгоняемая длинными веслами.

Ахет-Атон, молодая столица, поражала своими дворцами и храмами. Всё это в отличии от старинного храма, где он учился, было новое чистое и блестящее.

Резкий поворот; и лодка нырнула в канал, уходящий за стены большого храма. За ними медленно закрылись ворота, перегородившие канал. Лодка вошла в большой водоём. На причале их встречали жрецы. Их было больше десятка.

Отец передал мальчика немолодому жрецу, сказав, что его надо накормить и дать ему отдохнуть. Жрец молча кивнул головой и взял Тутома за руку. Они ушли в дальние покои храма.

Два дня он был предоставлен самому себе. Ему было позволено свободно ходить по территории храма. Всё здесь было ему интересно и очень многое удивляло непохожестью на храм Ибиса.

Он слышал разговоры жрецов, видел их озабоченность и, понемногу, начал понимать, что правивший молодой фараон Семенхет-Ра умер. Понял, что идет процесс его перехода "в мир иной", что в этом принимают участие жрецы этого храма, ещё недавно не допускавшиеся к фараоновым делам, а тем более телам; и что новым фараоном должен стать молодой муж младшей дочери Эхнатона - Кии. Ей только девять лет и её мужа сразу же возведут на трон. О том, кто это будет, шли споры и пересуды.

Жрецы ждали для себя хороших новостей.

Тутому странно было видеть таких разговорчивых и озабоченных жрецов. В храме Ибиса всё было не так. Там было гораздо меньше жрецов. Большинство из них обучались у наставников по одному. Очень много времени уделялось физическим упражнениям и тренировке духа. Вместе собирались только два раза в день во время трапез. Да и там не было принято болтать. Раз в неделю все вместе молились и исполняли обряды. Все были заняты делом.

Здесь же жрецы большими компаниями большую часть дня собирались в тени в разных местах храма и обсуждали свои проблемы.

На второй день при его приближении к одной такой группе вдруг затих довольно громкий разговор и он услышал почти шёпотом брошенное: "Это он!"

Тутом хорошо помнил наставления Йе. Его эта фраза заставила задуматься, зачем его привезли сюда. Он решил вечером расспросить отца.

Тутом молчал. Он, стараясь быть спокойным, как учил Йе, обдумывал слова отца. Было чего бояться. Он слышал, что поговаривают, будто Семенхета отравили потому, что он перестал слушать своих советников. Теперь вот он, Тутом, должен будет сидеть на этом троне. Решать и править за него все-равно будут другие. Хорошо, если к тому времени, когда он вырастет, они уже покинут этот мир. Правда, рядом отец. Может быть это его спасёт!

Не дождавшись ответа, отец сказал: "Собственно, всё уже решено. Твоя свадьба и возведение на трон произойдут через двадцать дней. Через несколько дней тебя по- знакомят с невестой и дворцом фараона. Не бойся, сын, всё будет хорошо!"

Отец ушел, так и не услышав от него ни слова.

Тутом как бы замер в ожидании. Три дня прошли как мгновение. Он не мог вспомнить потом, что делал, ел или не ел, спал или не спал. Храм и жрецы его не интересовали больше.

Отец появился через три дня. Он сказал ему, что всё хорошо и завтра его повезут во дворец.

Утром за ним пришли два жреца. Они повели его с собой в сторону реки. В этих помещениях он ещё не бывал. Его помыли, умастили тело ароматными маслами, расчесали и смазали его чёрные густые волосы. Потом одели, как подобает быть одетому юноше из знатной семьи.

Пришел отец и забрал его у жрецов. Они прошли по длинным коридорам молча и вышли к причалу, на который прибыли так недавно.

В лодке их ждал, такой же как отец, грузноватый крупный мужчина одетый как вельможа, но по виду старый воин. Он оглядел Тутома строго и придирчиво, но, похоже, остался доволен.

Лодка вышла по каналу в Нил, но очень быстро свернула в другой такой же канал. С реки было видно, что это дворец фараона. Больше и красивее этого не было ни одного строения в этом городе. Уже причал отличался богатым украшением. На нем стояла вооруженная стража.

Лодку встречали. Впереди группы встречающих выделялся седой суховатый высокий вельможа. Видно было, что он здесь самый важный.

Дворец поднимался уступами по крутому берегу Нила. От пристани шли вверх две лестницы из розового песчаника. Ступени были невысокие и частые, так что спускаться вниз было можно не торопясь, а подниматься не утомительно. Они вели на первую террасу, на которой был сад с фонтанами и свободно разгуливающими мелкими животными. В глубине сада располагалась беседка. Кровлю, сделанную из золочёной бронзы, тонкие листы которой напоминали формой листья пальмы , несли на себе колонны из кедра с отделкой из слоновой кости и золота. Скамьи в беседке были широкие и удобные. Они были из отполированного гранита. В середине беседки был небольшой бассейн с рыбками. Вода в нем была проточная и, струясь, издавала приятное журчание. За беседкой шла аллея пальм и душистых миртов, которая вела к широкой каменной лестнице, поднимающейся непосредственно ко дворцу. Она выходила на широкую балюстраду, открытую с востока. С балюстрады три широких ступени вели на галерею, на которую выходили покои царя и царицы. По этой лестнице из нижнего сада поднимались только члены семьи фараона. Входы в эти покои охранялись отборной стражей. Это были либо эфиопы, либо нубийцы. Стражи стояли как статуи неподвижно по два у каждого входа.

Сейчас царские покои пустовали. После неожиданной смерти мужа молодая царица переселилась отсюда в малый дворец. Так называли боковой флигель, который был в южной части дворца.

Тутом со своей свитой в конце аллеи повернули направо и прошли по саду ещё одну аллею. Дальше они поднялись по двум пологим лестницам к официальному входу. Он находился в северной части дворца.

Здесь у ворот тоже стояла черная стража. У самого входа стояли два эфиопа, одетые в широкие набедренные повязки в красные и белые полосы. На головах их были шлемы из тростниковых пластин; из такого же материала были наплечники. На правом бедре у них висели бронзовые кинжалы-мечи, в руках были небольшие секиры. За спинами у стены в специальном креплении стояли по три разного размера копья. Чуть в стороне стояли стражи нубийцы с дубинами из чёрного дерева, в которые были вделаны когти и зубы льва. На ногах у них были сандалии с подмётками из кожи бегемота.

Увидев свиту, воины замерли. Видимо, они хорошо знали пришедших.

Как из под земли появился молодой царедворец. Он приветствовал пришедших.

Они прошли во внутренние покои. В небольшом прохладном зале стояли вдоль стен деревянные диваны обшитые дорогой материей и инкрустированные бронзой и цветными пластинками.

Все уселись на диваны. Через некоторое время раскрылась дверь с другой стороны зала и в неё вошел пожилой вельможа, за ним две немолодые женщины и девочка. Она была одета в богатые наряды. На вид она была ровесницей Тутома или чуть младше, небольшого роста, хрупкая.

Мальчика удивили ее глаза. Они были большими, карими и чуть раскосо вытянуты к вискам. В тёмных волосах не было украшений.

Вошедшие остановились посреди покоя; сидевшие встали и подошли к ним.

Тутом плохо помнил потом, о чем говорили. Кии и он поприветствовали друг друга, прижав к груди сложенные ладони. В её глазах было любопытство; она, кажется, улыбалась.

Она ему понравилась тогда. Потом он вспомнил, Йе ему говорил, что у фараонов первой династии, происходящих от пришельцев-Богов, были более светлые лица и большие вытянутые к вискам глаза. Две недели прошли в подготовке к великим событиям. Забота о будущем фараоне была поручена двум пожилым жрецам. Жил он в отдельном помещении в храме. Жрецы объясняли ему правила этикета и некоторых особенностей его будущей жизни. Часто приходил отец , но беседы их были какие-то нескладные. Два раза его посещал Эйе. Этот седой старик беседовал с Тутомом подолгу и очень интересно. Тутом в его присутствии начинал ощущать себя взрослым и равным по положению. Старый царедворец вводил его в курс дел дворца и страны. Он не поучал, он как бы передавал дела. Тутом с каждой беседой всё больше доверял ему.

За день до свадьбы пришли все трое покровителей. Беседовали долго и как-то умиротворенно. Тутому рассказали как и где будет происходить весь обряд, какие потом будут официальные дела и приемы. Он уже знал от Эйе, что ему много времени придётся жить в храме, учиться и получить посвящение. Делами государства пока будут заниматься опекуны.

Царица будет жить в своих покоях, окружённая свитой и жрецами.

Они будут встречаться на официальных приёмах и торжествах. Иногда будут совершать совместные прогулки по Нилу, иногда будут гулять в саду. Когда им будет по шестнадцать лет, они разделят брачное ложе.

И еще много о чём говорили. Народ хочет видеть своих царей. Их покажут народу в день свадьбы. Это будет большое торжество!

Это утро началось как всегда с молитвы. Но сегодня ему было трудно сосредоточиться. Всё последнее время ему иногда казалось, что он видит длинный сон. Временами было страшно. А там, во дворце, глаза этой девочки как будто окунули его глубоко в воду. Ему нужна была помощь, но и ей тоже нужна была помощь. Это он прочёл в ее необычных глазах.

Как сейчас нужен был ему его наставник Йе!

Жрецы уже пришли, а он так и не смог произнести слова молитвы. Боги должны простить его!

Невесту вынесли в прекрасном дорогом паланкине восемь чёрных рабов. Впереди, сбоку, сзади шли воины личной охраны фараона, сановники, царедворцы.

Занавеси паланкина, расшитые золотым убором, были опущены.

Жрецы облачили Тутома в ритуальный царский наряд. Он был непривычен и не совсем удобен.