В июле 1363 года ахейская армада двинулась к Трое. В неё входило 1028 кораблей различных греческих полисов и их союзников. Здесь была небольшая дружина с Крита, несколько кораблей финикийцев и даже из Египта. Вся эта огромная сила двинулась несколькими отрядами. Первым вышел спартанско-микенский флот из ста тридцати пяти кораблей с Агамемноном во главе. С ними же были Менелай, Одиссей и ещё несколько царей. Плыть было недалеко. При попутном ветре это расстояние преодолели за три дня. Первый отряд расположился у острова Эврос. Прибывающие силы должны были высаживаться на азиатском берегу несколько южнее предполагаемого театра войны. Всем кораблям было не разместиться на входе в Геллеспонт, да и в случае шторма им негде было бы укрыться. Поэтому они высаживали воинов на берег и уходили к местам стоянок в ближайших бухтах и заливах. В районе Трои должны были остаться только те суда, на которых пришли цари и отряды, оставленные охранять флот. В последние дни июля было решено подойти всем силам в район Трои и разбить общий лагерь.

Лагерь раскинулся от берега на восток, охватывая Трою с юга дугой. Набиралось около двадцати тысяч воинов. Для их проживания и пропитания понадобилась целая сеть, снабжающая их продуктами, свежей водой и обслуживающая армию. Оружие и припасы тянулись в лагерь беспрерывной вереницей повозок.

Несмотря на то, что у троянцев была достаточно сильная и многочисленная армия, и они могли рассчитывать на помощь соседей, ахейцы не считали нужным скрывать свои действия и даже охранять свои обозы.

В первые дни троянцы не предприняли никаких попыток помешать противнику высадиться и расположить лагерь.

На пятую ночь, третьего августа троянцы небольшим отрядом под покровом темноты напали на лагерь. Они подкрались к самым ближним от города палаткам и устроили резню. Первая кровь пролилась. Стало ясно и тем и другим, что воевать придётся всерьёз.

Ахейские вожди начали думать об охране людей и своей тактике войны. Разные мнения появились сразу. Споры продолжались не один день.

Ночные вылазки небольшими отрядами в лагерь ахейцев продолжались, но уже не были такими успешными, как первая, а однажды отряд попал в засаду ахейцев и полёг полностью. Их трупы ахейцы привязали к столбам и выставили перед стенами на обозрение троянцам. Это вызвало волну скорби и гнева. Сам Гектор, надев боевой шлем, смотрел со стены и грозил страшной местью.

Ахейские вожди спорили. Агамемнон хотел немедленного штурма. Но стены Трои были высоки и прочны. Одиссей и Менелай предлагали окружить город и взять его в кольцо блокады. Долго город не должен выдержать. Ахилл и Аяксы жаждали битвы. Они вызывали троянских героев на поединок, но ответа не получили.

Однажды, перехватили троянского посланника. Он рассказал, что троянцы посылают за помощью во все стороны. Надо было эти возможности сократить. Стали анализировать, кто из соседей Трои имеет на неё обиды. В первую очередь послали людей к дорийцам.

Постепенно ахейская армия начала охват города с востока и северо-востока. Отсюда с холмов город был хорошо виден.

Пращники из Локриды однажды ночью подошли под самые стены и закидали город облитыми смолой и подожжёнными камнями. Это вызвало пожары. Горело недалеко от стен, и в освещенных огнём кварталах с холмов было видно паническое метание людей. Троянцы не были готовы к такому.

В конце августа большой отряд троянцев во главе с самим Гектором среди бела дня вышел из южных ворот и напал на ахейский лагерь. Удар был стремительным и неожиданным. Ахейцы побежали, оставляя убитых на поле боя. Враг приближался к ставке Агамемнона. На защиту пришлось выйти всем вождям. Атака была отбита, и даже сумели нанести троянцам не малый урон.

Ахилл вызвал Гектора на поединок, но тот уклонился от боя и не дал себя догнать.

Первые пленные ахейцы появились в Трое. Народ ликовал и славил своего героя Гектора.

Трупы многих убитых троянцев остались на поле боя, и родственникам пришлось их выкупать. На это пришлось и пленных пустить. Обмен живого на мёртвого не был принят, но обстоятельства вынудили пойти на это. Ахейцев не интересовал мелкий выкуп; им нужны были все богатства Трои. Ломались вековые традиции освящённые Богами.

Ахейские вожди опять совещались.

Послы Трои прибыли к дорийским вождям с богатыми подарками. Суровые дорийцы мало ценили богатые дары, но любили оружие, особенно греческие мечи и щиты. Их собственные луки не уступали греческим, но наконечники стрел и копий из высококачественной бронзы, особенно изготовленные в Малой Азии и греческое оружие, они очень ценили.

С троянцами у дорийцев были постоянные контакты и не всегда дружелюбные отношения. Дело было в том, что дорийские племена не признавали рабства. Пленных они либо отпускали, либо убивали, особенно тяжелораненых; лечить и кормить их считали ненужным. В Трое же процветало рабство, и среди рабов немало было дорийцев. Троянцы старались захватить в плен юношей, которые уже прошли воинскую подготовку. Они становились хорошими воинами. Чтобы у них не было желания сбежать, им создавали приличные условия жизни. Но они оставались всё равно бесправны; за ними внимательно следили. Кое-кто из них всё-таки возвращался домой. Они вносили в быт и верования своих племён некоторые новшества. Это не нравилось старейшинам и вождям, а в особенности жрецам. Но перемены постоянно проникали в жизнь дорийцев.

Почти вслед за троянскими появились и послы от ахейцев. С ними дорийцы тоже хорошо были знакомы. Особым уважением у них пользовалась Спарта. Воины уважали воинов. Последнее время в спартанской армии появились дорийские юноши. Они были выносливы и сильны не менее чем спартанцы и хорошо привыкали к дисциплине и порядку в спартанской армии.

Из трёх посланцев Агамемнона двое были дорийцами из Спарты.

Они пришли к другим вождям, не тем, у кого появились троянцы. Их приняли как друзей.

Дорийские старейшины, посовещавшись между собой, отправили троянских послов домой с миром, но без обещаний. На призыв же ахейцев откликнулись охотно. Собрали небольшую дружину в семьсот воинов. Во главе сам вызвался встать молодой вождь по имени Гектономис. Ему было восемнадцать лет, и он жаждал подвигов и славы. Его уже знали как воина и вождя. Старейшины решили, что молодой дружине с молодым вождём будет полезно повоевать. К началу лета они обещали прибыть под стены Трои.

Подступала осень. Блокада города так и не получилась. В северной части между проливом и ахейскими позициями сохранялось свободное пространство. Туда выходили небольшие патрули, которые должны были перехватывать попытки прохода караванов с товарами и посланцев. Но уже два раза патрули встречали большие отряды охранения и понесли потери.

Троянцы совершали вылазки из города крупными силами. Произошло несколько сражений. Одна из таких вылазок чуть не закончилась взятием ахейцами ворот. Ахейцы начали устраивать недалеко от ворот засады. Они под покровом ночи прятали целые отряды недалеко от стен. Когда троянцы удалялись от ворот, на них нападали сзади. В ответ на это троянцы тоже шли на хитрости. Они выпускали небольшой отряд, а когда он подвергался нападению сзади, из ворот выходил ещё один большой отряд и ахейская засада сама оказывалась в ловушке и перебита.

Такие сражения и обозначали все военные действия весь сентябрь и октябрь.

Большая часть ахейского войска бездействовала, а вожди не предпринимали никаких серьёзных действий. Они посылали свои вызовы на поединок то Гектору, то самому Парису, но ответа не получали. Ахейские лазутчики иногда проникали в город и приносили оттуда вести.

Финикийские корабли временами уходили на неделю или больше. Однажды они пришли не все и сильно потрёпанные штормом.

В лагерь Агамемнона пришёл оборванный и измождённый человек. Он оказался греком с острова Лесбос и рассказал, что финикийцы занимаются грабежом на греческих берегах. Они нападают на небольшие прибрежные посёлки, грабят жителей, а молодых мужчин продают в рабство в Киликию.

Агамемнон созвал вождей и дал им выслушать несчастного. Ахилл потребовал перебить финикийцев. Его поддержал и Большой Аякс. Спорили долго, но всё же решили вызвать финикийских старшин и предложить им оставить в главном лагере тридцать заложников, по два с каждого корабля.

За финикийцами отправились Одиссей и Патрокл с отрядом в пятьдесят воинов. Общего вождя у финикийцев не было. На каждом корабле был свой старшина, который командовал кораблём и отрядом воинов на нём.

Старшины не хотели идти на разговор, но подчинились силе. Они отрицали своё пиратство в греческих водах. Заложников всё же вынуждены были дать.

Через некоторое время среди ночи они тихо подняли паруса и, бросив своих товарищей, ушли в море. Больше их не видели.

Заложники клялись, что будут честно воевать и их пока оставили в покое, передав в отряд родосских воинов.

Начались нескончаемые ноябрьские дожди. Настроение в ахейском лагере было унылое. Появились больные.

В первый же солнечный день, когда ахейцы сушились и отдыхали от плохой погоды, из двух ворот Трои появились два крупных отряда и ринулись на ахейцев. Сражение длилось почти до вечера с переменным успехом. В начале боя ахейское войско потеряло много воинов. Сражение шло жестокое. Троянцев тоже много полегло на поле боя. Они начали постепенно отступать к воротам города. Ахейцы наседали и могли на плечах ворваться в город. Но, постепенно, их натиск ослаб. Уже под стенами троянцам пришлось только прикрываться от стрел и камней пращников. Пострадали от пращников и жители Трои, которые со стен смотрели бой.

Обсудив положение и посчитав жертвы, ахейские вожди посадили воинов на корабли, и отошли к острову Эврос. Некоторые отряды на зиму отправились по домам. Было решено, что весной все соберутся здесь снова.

Надо было строить на острове зимний лагерь. Остров маленький и расположить на нём всё войско и прокормить его, когда в зимние шторма доставить продукты с большого берега будет невозможно, невероятно трудно, решили большую часть войска переправить на другой берег пролива и построить там большой укреплённый лагерь. Для этого опять нужно было просить о помощи дорийцев.

Там, в главном лагере, должна будет разместиться ставка Агамемнона. На Эвросе же будет второй лагерь, где останутся спартанцы с Менелаем, Одиссей со своей дружиной, Ахилл и Патрокл со своими людьми.

Лагерь расположили в северо-восточной части острова. Здесь была небольшая, но удобная для кораблей бухта. Левый фланг прикрывался утёсом, круто обрывающимся к воде и закрывающим бухту от северных ветров, а лагерь от возможного нападения. К востоку от бухты берег постепенно понижался и переходил в песчанно-каменистый пляж. Дальше, в двух километрах от бухты, в море впадала река, небольшая и быстрая. Лагерь разбили в трёхстах-четырёхстах шагах от берега. Со стороны моря перед ним вырыли ров, глубиной больше человеческого роста и отвели в него реку. Теперь она небольшим водопадом выплёскивала свои воды в бухту и защищала лагерь от внезапного нападения. За спиной воинов была каменистая гряда, спуститься с которой было не так просто. По руслу реки можно было выйти в долину, уходящую к противоположному берегу острова. Долину перекрыли частоколом и держали там постоянный отряд. За морем с утёса всё время велось наблюдение.

О том, что делается на острове, троянцы, наверняка, знали от привозящих продукты купцов, да и в посёлках на той стороне острова они имели своих людей. Жители этих посёлков занимались рыбным промыслом. Были здесь и небольшие торговые склады троянских купцов. Остров был удобно расположен для торговых связей Трои с островами Эгейского моря. Поэтому среди рыбаков были помощники троянцев. Это беспокоило ахейцев.

Вожди и воины побогаче раскинули свои шатры и палатки в левой части лагеря над бухтой. Остальное воинство рыло землянки. Размещались в них пять, семь, иногда десять человек. Были землянки и на двоих-троих. Каменистая почва поддавалась трудно, поэтому рыли не глубоко; в основном врывались в землю чуть выше колена. Поближе к реке и пляжу почва была легче, но всё равно закапываться в землю не было принято. Основная часть строения была над землёй. Стены строили из любого доступного материала. Из посёлков привозили и продавали жерди, палки и другой материал. Расположенный неподалеку лесок берегли на дрова.

Троянцам было проще. Они могли разместить в городе и хорошо снабжать большое войско. К тому же имели возможность в нужное время получить подкрепление от соседей, если сумеют договориться с ними.

Правда, в Трое тоже всегда были ахейские лазутчики. Но в условиях зимнего моря, сообщения могли вовремя и не дойти.

Пришли сообщения, что финикийцы опять нападают на греческие поселения и суда. Они знали, что греческая армия под Троей и в Эгейском море некому им дать отпор. Пришлось послать часть микенского флота в родные воды нести патрульную службу. Островитяне Родоса, Самоса, Лесбоса и других греческих земель вытряхивали кошели на строительство новых кораблей. Нужно было оберегать теперь себя от морских хищников самим.

Декабрь и часть января были холодными. Почти месяц шёл снег. Он покрыл лагерь белым одеялом. Только дымы от очагов, да протоптанные тропинки выдавали присутствие армии. Шатры вождей и те стояли покрытые снежными шапками.

Вожди, посовещавшись, отдали строгий приказ - все отходы выбрасывать за территорию лагеря в сторону моря. Туда же бегали и по естественной нужде. Понимали, что чистоту лагеря нужно беречь.

Зимой заботы были о поддержании тепла, еде и досуге.

В середине февраля резко потеплело; в два дня снег шумными потоками скатился вниз, и через три-четыре дня под лучами солнца земля высохла. К марту всё было в зелени и цветах.

Одиссей двумя кораблями отправился в главный лагерь к Агамемнону.

На длинном и узком полуострове лагерь располагался в нескольких удобных для жизни и обороны местах. Правда, всерьёз об обороне не заботились. Напасть на такую армию малыми силами никто бы не отважился, а большую армию скрыть на подходах с моря было невозможно. С севера по полуострову могли скрытно пройти только дорийцы, но они были союзниками.

Отряды из разных полисов и островов жили раздельно, но общались постоянно. Вожди жили широко, много времени проводили в совместных пирах и увеселениях. Временами устраивали охоту на кабанов или оленей.

В перерывах между штормами и туманами, когда корабли могли быстро пробежать до ближайших островов, в лагерь привозили вино и продукты. Разворотистые торговцы снабжали войско по недорогим ценам неходовым и подпорченным товаром и по более высоким - всем, что находило повышенный спрос.

Суда на зиму были вытянуты на берег и стояли по всему побережью там, где были пологие пляжи, уперев в небо голые мачты.

Одиссея встретили с радостью, как самого дорогого гостя. За зимние месяцы Агамемнон только однажды получил послание от брата Менелая.

Теперь он был уверен, что такой большой и сильный отряд, который перезимовал на Эвросе, в боевом настроении и рвётся сражаться. Спартанцы Менелая были дороги войску, да и вообще, на острове были лучшие силы ахейского войска. Их там было около пяти тысяч.

Прибытие Одиссея было отмечено большим пиром, перед которым были принесены обильные жертвы Богам-Олимпийцам.

Вскоре появились гонцы от дорийцев. Они подходили с севера отрядом в семьсот молодых воинов. Гектономис - их предводитель, был молод и горяч. Он рвался в бой, а ещё больше старался получить похвалу известных всей Греции героев. Он очень быстро сошёлся с Одиссеем. Оба они были гостями в лагере, и царь Итаки старался подчеркнуть их равное положение.

Вожди решили, что надо приветствовать стремление молодой дружины дорийцев к бою.

Их первыми переправили через пролив и высадили чуть севернее Трои.

Гектономис со своими бойцами неожиданно для троянцев напал на большой обоз с немалой, но не готовой к бою, охраной. Это произошло на виду у города. Со стен видели сражение. Когда на выручку обозу вышел большой отряд, нападающие рассыпались, как будто их и не было. Местность здесь позволяла такие партизанские действия, а дорийцы это умели делать мастерски. И вот сюрприз! Приам был раздосадован. К тому же, появление дорийцев говорило о том, что война будет продолжаться всерьёз.

Это подтвердилось очень скоро. Через несколько дней ахейская армия начала высаживаться на берег. Казалось, что она стала даже многочисленнее.

А дорийцы, разделившись на несколько отрядов, разоряли троянские земли.

Одиссей вызвался сам сходить в город под чужой личиной, и постараться уговорить Приама решить спорный вопрос мирным путём. Менелай был согласен на возвращение только Елены, без увезённых ею богатств. А о рабах и прислуге речь даже не заходила.

Связаться с троянцами было просто. Были тайные тропы, лазейки и места для встреч.

Одиссея встретили у ворот и пропустили в город и дворец тайно. Приам был рад встрече. Разговор получился спокойный деловой. Условия, предложенные ахейцами, были выгодными. Казалось, удастся договориться. Дело было за Парисом. Он пришёл и с порога заявил, что Елену не отдаст никогда. Слуг и часть богатств, которые по праву были собственность Менелая, он был согласен отдать... Но, Елену...!

Одиссей по собственной инициативе предложил решить вопрос поединком. Такой способ сразу бы решил все вопросы. Но на это Парис ответил смехом и ушёл. Одиссей заметил, что и Приаму это не по душе. Но на ответ царь Иллиона попросил два дня. Если предложение будет принято, он сам выйдет на городскую стену сообщить об этом.

Ответа не дождались!

А войска рвались в бой. Зимний отдых и безделье надоели. К тому же все знали, как богата Троя. Взятие города сулило огромные трофеи.

Начали готовиться к штурму. С восточной стороны, где к городу ближе всего подступали холмы, начали делать насыпной переход к стене. Земля здесь была каменистая и тяжёлая. Работали по ночам, чтобы лучники со стен не могли прицельно стрелять по работающим.

С разных сторон пращники закидывали город горящими камнями. Пожары в городе полыхали почти каждую ночь. Это выводило троянцев из равновесия. Несколько раз они пытались выходить из города и атаковать ахейские отряды. Но ахейцы громили эти вылазки, и каждый раз пытались прорваться в открытые ворота.

От верных людей в городе было известно, что троянцы заранее не сумели договориться с соседями-союзниками о помощи. Они должны были послать своих гонцов. Это стало сложно, но всё же к середине лета троянцы рассчитывали на подкрепления.

Агамемнон торопил со штурмом. Остальные вожди тоже были настроены побыстрее закончить войну победой.

Троянцев очень беспокоил растущий вверх и заметно приближающийся каждую ночь к стене земляной вал. Они знали, что ночную вылазку для того, чтобы разрушить это сооружение, сделать очень трудно; да и успеха большого она не принесёт.

Готовились к отражению врагов на стене. Край стены в этом месте оборудовали наклонёнными в сторону противника кольями. У защитников появились длинные прочные шесты для сталкивания штурмующих. Готовили камни и факелы. Ожидали ночного штурма. На правом и левом краях предполагаемого штурмового участка построили деревянные укрытия для лучников, которые должны были стрелять по нападающим с флангов. Подготовка шла быстро; быстрее, чем возведение земляного вала. Когда для завершения работ ахейцам надо было ещё три-четыре дня, троянцы уже были готовы к отражению опасности.

Но нервы у защитников города не выдержали ожидания. Они уговорили Приама разрешить ночную атаку на ахейцев. Агамемнону об этом сообщили из города верные люди, и ахейцы встретили нападающих прямо в воротах. И только темнота ночи, да, может быть старания Богов, не дали ахейцам ворваться в город.

С близкого уже к стене земляного вала в город полетели зажжённые камни. Всегда готовые к бою спартанцы попытались забраться на стену по длинным шестам, но горящий деревянный козырёк стены и вовремя подоспевшие защитники не дали им этого сделать.

Спартанцы рвались в бой и своим нетерпением заразили всё войско. Самые отчаянные пытались уговорить вождей идти на приступ прямо в то же утро. Но вожди не пошли на эту опасную авантюру. Следующую ночь и ещё одну достраивали земляной вал.

Штурм начали в середине ночи после обычной теперь уже операции с дождём из горящих камней. Первый вал нападающих быстро ворвался на стену и завязал схватку. Небольшой отряд смельчаков прорвался со стены в город и пробивался к воротам. Но, постепенно, защитники города оказывали всё большее сопротивление и овладевали позициями. Пожары освещали стену и давали возможность лучникам из своей засады на стене и снизу из города разить нападающих.

Прорвавшемуся в город отряду не удалось добраться до ворот. Это были спартанцы, но даже с их опытом и выучкой не удалось прорваться через городские кварталы. В узких улочках их постепенно становилось всё меньше. В конце концов, их перебили всех до одного.

На стене уже образовались кучи тел. И это были в основном ахейские воины. Троянцы уступили стену и разили нападавших стрелами и камнями. Вал за валом накатывались на стену, но встречали не врага, а его стрелы и камни.

Атаки прекратились, когда ещё не начало светать.

Первый штурм оказался неудачным. Потери были велики. Стало ясно, что таким образом город не взять. Защитников много и на узком участке стены они могут свободно контролировать ситуацию, в нужный момент подтянуть резервы и оказать помощь там, где необходимо.

Надо было обязательно растянуть их по нескольким направлениям!

Насыпать земляной вал в нескольких местах было долго, а лето уже подходило к середине. Если к троянцам прибудут подкрепления, война переменится и в окружении могут оказаться уже ахейцы. Египетские воины подсказали ещё один путь. Они использовали для овладения воротами городов деревянные тараны. Вскоре с Родоса прибыли два кедровых ствола с окованными бронзой торцами. Их можно было разгонять по каткам и разбивать ворота. До поры это устройство держалось в секрете даже от своих. Огромные брёвна, накрытые тканью, лежали на берегу, вызывая недоумения войска.

Обрадовала вождей и ещё одна новость. Севернее города высадились на берег ещё два отряда дорийских воинов по двести человек. Они прочёсывали окрестные земли, оставляя за собой пустыри и пепелища. В момент штурма они обещали прийти под стены города. А пока, стремительно перемещаясь, эти отважные воины доходили до хеттских владений. Они и сообщили о том, что в сторону Трои с востока движется хеттское войско, небольшое, но имеющее колесницы. Видели среди них и всадников. Это были кочевники с севера - то ли скифы, то ли аланы. Войско разбило лагерь в двух дневных переходах. Между их лагерем и ахейским всё время рыскали конные разъезды. Это были разведчики или сторожевые посты. Они быстро уносились в сторону лагеря, стоило появиться на горизонте хотя бы десятку ахейских воинов.

Их намерения надо было выяснить.

Сестра Сфенела была замужем за одним из приближённых хеттского царя, и у него было много знакомых среди знати хеттского царства. Решили послать Сфенела. Его миссия принесла надежды на то, что войско не выступит против ахейцев; оно будет выжидать.

У городов ахейского союза с хеттами были давние торговые связи, а политических и территориальных проблем не имелось. Земли же Трои граничили с хеттами и, в случае поражения троянцев, могли стать лёгкой добычей для азиатов. Если же побеждать будут троянцы, можно было им помочь и пограбить ахейцев без больших сложностей. Это было понятно!

Агамемнон позвал к себе Гектономиса и просил, чтобы дорийцы посматривали за поведением хеттов, но не задирали их... пока! Молодого дорийца порадовало это “пока”; лагерь хеттов был лакомой добычей.

Ко второму штурму готовились тщательно. Отряды рассредоточились вокруг города так, чтобы могли помочь друг другу там, где наметится успех или понадобится помощь. Тараны в большой секретности доставили к двум воротам, но в Трое о них уже знали. Там эти ворота старательно укрепляли, а на стенах у ворот приготовили огромные камни и прикрытия для лучников.

Со стен над воротами посыпались первые камни. Несколько крупных валунов словно бомбы встряхнули землю. Первые жертвы пали с той и другой сторон. Первые крики, стоны раненых нарушили утренний покой.

У земляного вала тоже раздавался звон бронзовых мечей и шло кровопролитие. В первых рядах опять были спартанцы. Среди них было много добровольцев из дорийских отрядов. Здесь на стене шла жуткая кровавая работа. Люди молча, с яростью, убивали друг друга.

Спартанцы уже несколько раз сбивали со стены защитников города, но тут же оказывались под градом стрел и камней и отступали. Наконец, они соорудили специальные защиты и под их прикрытием начали спускаться со стены в город и отвоевали значительный плацдарм. Постепенно на нём оказался сильный отряд. Но стоило подкреплению немножко задержаться, и на стене снова оказались троянцы.

Десант начал пробиваться к воротам. Из лагеря с другой стороны к этим воротам тоже подошёл отряд ахейцев и, не вступая в активную перестрелку, стал ждать, когда откроют ворота.

Ворота открылись, но это сделали троянцы. Они большим отрядом выкатились из ворот и с яростью набросились на ахейцев. Те дрогнули и отступили. Теперь горстка отчаянных спартанцев, пробившихся через городские кварталы к воротам, оказалась между двумя жерновами. В открытых воротах их встретил возвращающийся из атаки отряд, а сзади на пятках висели преследователи.

День шёл к вечеру. Напряжение боя начало спадать. Воины устали.

Вторые ворота ещё не сдались тарану. Здесь атака несколько раз срывалась. Огромные камни, летевшие в штурмующих, несколько раз заставили менять воинов у тяжёлого бревна. Камни приходилось убирать под градом стрел и камней со стены. Убитых и раненых тоже надо было убирать. Их было много, а успеха видно не было.

Когда стало темно, у разбитых ворот, возобновилась работа. Ахейцы скинули в яму остатки разбитых ворот и начали скидывать на них всякий хлам.

Троянцы в ответ облили всё это маслом и подожгли. Горело ярко, и воротный проём был хорошо освещён. Через огонь можно было слать стрелы. Некоторое время шла перестрелка, но в неверном свете пламени кострища это был лишний расход стрел. Вскоре огонь стал чахнуть и стрелки отошли в разные стороны.

Утром в открытых воротах на удивление и ужас троянцам появилась изгородь с привязанными к ней трупами троянских воинов. Это сооружение приблизилось к самому краю ямы. Из-за него в яму начал сыпаться всякий хлам. Стрелять в трупы своих товарищей троянцы не посмели. В течение часа яма была засыпана. Затем, эта своеобразная защита, тоже была опрокинута в яму, а за ней встали ряды ахейского войска. Ахейцы пошли на приступ. С воем, они двинулись на ощетинившийся копьями земляной вал. Со стены на их головы полетели глиняные кувшины с горящим маслом. Боевой клич смешался с воплями горевших заживо людей. Пространство за воротами опять, второй раз за эти сутки, превратилось в костёр.

Ахейская волна отхлынула от стены. За ней с отставанием бежали, падали, ползли живые факелы. Вскоре большинство из них осталось догорать там, где их покинули силы. Только несколько страдальцев сумели добежать туда, где с них сбили пламя их товарищи.

Лёгкий ветерок разносил по полю боя запах горелого мяса и пепел.

Ахейцы еле успели откатить свой таран. Они были ошарашены таким оборотом дела. Ярости для следующего напора у них не хватило. Понемногу ахейское войско откатывалось к лагерю, принимая меры к отражению возможной ответной троянской атаки. Но троянцы не решились дать бой за стенами. Всю ночь и в городе и в лагере перевязывали раны, собирали убитых.

Утром ахейцы не возобновили штурм, хотя боевой пыл не утих совсем.

На стену города вышел посланец царя Приама. Он предложил обменяться телами погибших. Троянцы вынесли и уложили за воротами трупы ахейцев. Им дали спокойно собрать своих товарищей и после этого унесли хоронить вдали от города воинов с разных концов Греции.

Старались хоронить соплеменников вместе. Так, дорийцы предали земле своих воинов на вершине холма и поставили над ними пирамиду из камней. Жители Родоса покрыли общую могилу каменными плитами, привезёнными на кораблях с родины. Спартанцы сложили тур из камней над общей могилой на невысоком песчаном холме.

Воины с Итаки за эти два дня не понесли ни одной потери, хотя были всё время в центре сражения. В первый день они были со спартанцами на земляном валу, а во второй - у первых ворот. Боги берегли их жизни. Правда, раны имели почти все. Сам Одиссей имел большую, но не глубокую рану от стрелы на бедре и две глубоких вмятины от камней на шлеме.

От ворот во второй день битвы он вернулся весь во вражеской крови. В крови был даже гребень из конского волоса на его шлеме.

Он привёл от ворот пленника, крепко связанного верёвкой. Это был один из племянников Приама - Сикомус. За него можно было получить большой выкуп. Юноша увлёкся погоней, и Одиссей очень ловко накинул на него петлю. Дальше ему не составило труда взвалить несчастного на плечи, и только за пределами досягаемости троянских стрел Одиссей поставил его на ноги. Он, смеясь, поблагодарил пленника за то, что тот хорошо прикрывал его спину от стрел и камней. Молодой пленник плакал от позора и огорчения.

На второй день явились посланцы договариваться о выкупе. Это были дядя по матери и старший брат Сикомуса. Родители не хотели ждать, когда у троянцев появится пленник соответствующего ранга, чтобы его можно было поменять на сына. Это могло произойти не скоро. Они согласны были заплатить за него, как велось, серебром по весу сына. Достались Одиссею богатые доспехи и оружие. Он был согласен включить их вес в цену юноши. Остальную часть цены он брал с условием, что юноша в этой войне не будет принимать участия.

Одиссей получил в уплату несколько дорогих чаш из золота и серебра, прекрасную бронзовую курильницу на дорогом треножнике. В благодарность за быстрое решение вопроса родители в подарок прислали несколько пифосов отличного вина и молодую красивую рабыню.

Девушку звали Гета. Она была родом с острова Крит. Её ещё ребёнком продали в Трою финикийские пираты. Она выросла в доме вместе с дочерями хозяина, получила хорошее воспитание, играла на кифаре, пела, танцевала. Но она была рабыней и то, что сыновья богатых родителей не оставались к ней равнодушны, создавало некоторые сложности в доме. Поэтому сейчас хозяевам представился удобный случай от неё избавиться.

Через три года Одиссей отпустит её на родину, одарив приданым, которого ей должно хватить на замужество и благополучную жизнь.

Расстались с Сикомусом почти по дружески. Он эти три дня жил в палатке Одиссея, и обижаться на хозяина ему было глупо. Вражды между ними не было, и быть не могло, а военные игры велись по правилам, которые были известны обоим. Правила нарушены не были; обид быть не должно. Юноша переживал за свою оплошность и сетовал на неопытность. Одиссей как мог его утешал. Да и оказаться личным пленником такого воина как Одиссей было большой честью.

Дорийцы сообщили, что во время штурма хеттские отряды подошли совсем близко к ахейскому лагерю. Это могло представлять опасность; их намерения были неизвестны. Несмотря на договоренность, они могли напасть на лагерь. Незащищённый лагерь ахейцев во время штурма представлял неплохую добычу. Пришлось развернуть войско в их сторону и выдвинуть вперёд сильный отряд.

Хетты быстро отошли так, что высланное для переговоров посольство их не застало на прежнем месте. И на расстоянии дневного перехода разведчики их тоже не обнаружили.

Но Агамемнона это их поведение всё же беспокоило и он просил дорийский отряд проследовать в этом направлении; тем более что после неудачного штурма дорийцы опять пустились в свободный поиск добычи по окрестным землям.

К концу августа они сообщили, что на севере появились небольшие отряды конников, то ли скифов, то ли колхов. Они не приближались к Трое, а как степные хищники кружились вблизи возможной добычи.

Маневры ахейской армии забеспокоили троянцев. Об этом доносили из города свои люди. Значит с хеттами у троянцев не было связи. Это успокаивало - союзников у Трои пока не было.

В первый день осени Агамемнон собрал у себя на совет всех вождей ахейского войска. Нужно было обсудить дальнейшую тактику военных действий. Было ясно, что при сложившемся соотношении сил, рассчитывать на успешный штурм не стоит. У троянцев хватает военной силы и решимости не сдавать город, зная, что он в этом случае подвергнется разграблению. И уступать требованиям ахейцев им тоже не так уж необходимо. Они считали, что им надо продержаться ещё пару месяцев, а там дело пойдёт к зиме, и обстоятельства опять изменятся в их пользу.

Это понимали ахейские вожди. После долгих споров и обсуждений они решили усилить блокаду так, чтобы и мышь не проскочила. К весне город исчерпает все запасы и тогда можно будет предпринять новый штурм. Значит, армия на зиму остаётся под стенами города. Лагерь осаждающих начал всерьёз готовиться для зимней блокады.

Когда это решение стало известно троянским вождям, им было о чём задуматься. Гектор предложил подготовить со всей тщательностью и предпринять мощный удар на центральную часть лагеря, где была главная ставка. Удачная операция может заставить ахейцев снять блокаду и уйти, как прошлой зимой. Прошлогодняя неудачная попытка такого рода должна быть учтена. Напасть нужно неожиданно и большими силами, но при этом не забывать об обороне ворот, которые могут подвергнуться нападению. На случай неудачи или неполной удачи ворота и их охрана должны будут помочь отступающим. Нельзя допустить больших потерь в случае неудачи. Ведь блокированному городу неоткуда будет взять подкрепления, а у ахейцев всегда могут подойти резервы. Успешно проведённая операция позволит городу получить подкрепления и спасёт его от голода, а может быть, и заставит ахейцев прекратить войну.

Учитывая, что провести подготовку в тайне от ахейских шпионов не удастся, придумали несколько мероприятий обманного характера. Уничтоженные при штурме ворота быстро восстанавливались, и на стенах готовился запас камней и пифосов с маслом для отражения штурма. Вблизи ворот расположили сильные отряды, как бы для защиты ворот на случай очередного штурма. У северных ворот разместили ещё один большой отряд, якобы для атаки на более слабые ахейские позиции с той стороны города. Все эти мероприятия должны были обмануть ахейцев и их соглядатаев в городе.

Но ситуация на самом деле была очень сложной. Недоброжелатели Приама и его семейства, когда-то обиженные царём или его многочисленными родственниками, а таких было немало, в основном люди близкие к царскому дворцу, не считали зазорным для себя помогать ахейцам. Были среди них и претенденты на трон древнего Иллиона. Они рассчитывали на помощь Агамемнона. Так что информация у ахейских вождей была из кругов близких к трону.

Для Елены жизнь в осаждённой Трое не была спокойной. Любовные страсти пришли к концу. Красавец Парис уже не уделял ей того внимания, к которому она привыкла. Он был мужчиной ветреным и непостоянным. Его любовные утехи на стороне не оставляли красавицу - спартанку равнодушной. Население города с началом войны стало относиться к ней открыто враждебно. Любимое развлечение - пронестись на колеснице, запряжённой четвёркой лошадей, по городу и потом по дороге вдоль моря, было невозможно. Скука одолевала её. Во дворце тоже досаждали косые взгляды.

Во время первого ахейского штурма она даже взяла лук и вышла на стену; думала, что это поможет разогнать тоску и, может быть, смирит многих троянцев. Но там она поняла, что в родных ей наступавших спартанцев пустить стрелу не в её силах.

Ей передали письмо от сестры Клитимнестры. Та уговаривала Елену вернуться домой к Менелаю. Для этого можно было найти подходящий повод.

С теми же верными людьми Елена послала в лагерь ахейцев сообщение о готовящейся операции по снятию блокады. План операции ей был неизвестен, но догадаться о главном направлении удара было не сложно. Время операции она предложила подсказать стрелами. Иногда Елена с разрешения мужа стреляла из лука. Сейчас можно было пострелять со стен города в небольшие группы воинов, шныряющие вблизи стен. Чаще всего это были дорийские конники. Вот за ними поохотиться она и выходила иногда. Результаты были неважные - всего два попадания в цель и то с малым эффектом. Один раз стрела отскочила от щита, висевшего на плече. Второй раз поранила ногу коню.

Это всё задевало гордость спартанки. Мужчины во дворце посмеивались втихомолку и не мешали ей развлекаться. Она не скрывалась на стене, зная, что в неё стрелять не будут. Это-то она и предложила использовать для сигнала. Когда она узнает, сколько дней осталось до вылазки, пустит соответствующее число стрел.

За четыре дня до назначенного срока она пустила четыре стрелы и последняя попала в молодого дорийца. Уходила со стены Елена с неприятным чувством в душе; то ли ей было жаль молодого воина, то ли её грызли сомнения в правильности своего поступка.

Гектор сам повёл ударный отряд. Предусмотрел он и тот вариант, что ахейцы всё-таки знали о готовящейся операции. На этот случай за стенами задержался второй крупный отряд. В случае неудачи он должен был подождать и прикрыть отход к воротам основных сил. Больших потерь троянцы себе позволить не могли.

Троянцам это было не выгодно и даже опасно. Гектор приказал трубить отход.

Сигнала как будто ждали ахейские отряды на флангах. Они стремительно надвигались с двух сторон на троянское войско, не давая ему отходить. На небольшом пространстве дрались насмерть сотни людей. С обеих сторон, когда падал один из-за его спины вставал другой воин. За спинами оборонявшихся в сторону ворот ползла человеческая река. Некоторым приходилось вливаться из неё в сражающиеся стены коридора. Потом стенки в некоторых местах рухнули, и битва шла на всём пространстве.

Гектор пытался контролировать ситуацию. Он со своим отрядом находился где-то в середине этого побоища. Вдруг, недалеко от себя, всего шагах в тридцати он увидел поднятый знак Ахилла. Это был золочёный сокол с распростёртыми крыльями и длинный чёрный конский хвост под ним на окованном бронзой шесте. Означало это вызов на поединок.

Проиграть поединок в таком сражении означало отдать на позор и разгром всю армию. Такого допустить он не мог. Лучше было не заметить вызова.

У западных ворот, которые охранялись всего тремя воинами, а ахейцы располагались в лощинках за небольшим лесом, всегда было спокойно и тихо. Дважды через эти ворота выходили разведчики, но один не вернулся, а второй принёс сведения, что охраняются все тропинки и дорожки, ведущие из города.

В этот день из-за леса вдруг показался отряд и быстро по каткам-брёвнам доставил к воротам таран. Командовал этим отрядом сам Одиссей. Для троянцев всё произошло так неожиданно, что они не сумели даже помешать ахейцам. Те несколько лучников, которые вышли на стену стрелять по нападающим, быстро были сбиты пращниками ахейцев.

Таран начал равномерно колотить в ворота. Долго продержаться они не могли. В этом районе города вблизи ворот были расположены торговые склады. Горожане около них собрались скоро. Начали наполнять песком кожаные и холщовые мешки и закладывать ими ворота. Когда заложили выше человеческого роста, стали засыпать этот завал землёй.

Троя до весны осталась заперта от внешнего мира. Запасы продуктов были велики, но не бесконечны. К середине зимы голод даст о себе знать.

В отряде Одиссея были воины с Крита. Опытные строители они обратили внимание на то, что так быстро завалить ворота можно было только песком. Его легко копать, а значит можно сделать подкоп под стеной. Решили прокопать из лесочка ход под один из складов. В него можно будет провести отряд для неожиданного нападения на город изнутри. Эти же воины откроют ворота для всей армии. План был хорош.

Почва действительно была лёгкой. Работа шла быстро. Вынутую землю по ночам относили в лощинку. Всё делали скрытно от троянцев и даже от своих. Надеялись закончить работу до осенних дождей. Но дожди в этом году начались, как назло, рано и шли обильно. Подземный ход начал оползать и заваливаться. До городской стены оставалось немного; но, когда завалило насмерть троих воинов, работу остановили. К весне от подземного хода не осталось и следов. Про него как-то забыли.

Зима тянулась долго. Воины томились неустроенной жизнью. Заниматься им было нечем. Отдельные отряды постепенно незаметно рассосались. Но в основном войско удалось сохранить. Ахейцы понимали, что в городе трудно и очень надеялись, что к весне город сам попросит пощады. Но Троя выстояла. Голодали, но ещё не умирали от голода. Болезни косили людей, но не поголовно. Кое-какие запасы ещё были. А весной начали сажать овощи на всех пригодных для этого местах; даже на крышах домов и амбаров.

Вход во дворец венчал портик на четырёх круглых беломраморных колоннах. За ним был расположен обширный зал. Пол его был выложен гранитом, а стены были облицованы серым и розовым мрамором. Дверь в правой стене выводила на колоннаду, идущую вдоль всей южной части дворца. Дверь в левой стене выводила в сад, который занимал весь пологий склон холма к северу. Дверь прямо выводила в зал торжеств и празднований. Он был огромен и великолепен. Вдоль боковых стен стояли рядами колонны, покрытые барельефами из жизни Богов и Героев. Стены за колоннами были обшиты деревом дорогих пород. На них располагались чеканные картины из золота с дорогими инкрустациями. Столы из тяжёлого тёмного дерева стояли буквой П. Вдоль них стояли такие же тяжёлые скамьи. Во главе стола стояли два кресла для царской четы, набранные из дерева разных пород и с дорогой отделкой.

Царская чета выходила из покоев через дверь отделанную золочёной бронзой. Открывали дверь чёрные рабы, а охраняли воины либо с Кавказа, либо из Скифии. Послов и высокочтимых гостей царь принимал в небольшом тронном зале, где стояло его дорогое всё в позолоте кресло. Приам приказал поставить сбоку два небольших, но дорогих полукресла, которые для высокочтимых гостей ставились напротив царя.

Этот покой был невелик и отделан камнями цвета морской лазури. Изображение Посейдона было на стене за царской спиной. Это смущало некоторых гостей, ведь Троя не считалась морской державой.

Жилые покои были разнообразны по своей постройке. Это были в основном двухэтажные дома. Они располагались по всему восточному склону холма и переходили в жилые кварталы города. Семья у Приама была большая и родни было много.

На середине южного склона располагался небольшой храм Аполлона. Он был дворцовым храмом.

В царских палатах ещё в середине зимы произошли события, которые не давали покоя никому. Младшая дочь Приама Кассандра после недельного поста и молитв в храме Аполлона принесла откровение Богов - Троя падёт и будет разорена и сожжена.

Кассандра ещё в ранней юности начала пророчествовать. Она говорила о будущем и судьбах людей, но ей никто не верил. Некоторые предсказания сбывались, но всерьёз их никто не принимал.

Кассандра отличалась от всех отпрысков царя. У неё были волосы цвета воронового крыла и тёмные, смотрящие насквозь через людей глаза. Иногда она впадала в такую задумчивость, что не видела и не слышала ничего вокруг себя. В этих случаях её левый глаз начинал косить. Он уходил к переносице, а лицо приобретало выражение блаженной сосредоточенности то ли на чём-то внутри себя, то ли на чём-то очень далеком.

Весной на северо-востоке опять появились отряды быстрых всадников. По некоторым признакам их считали степняками с севера из-за Кавказских гор. У них на головах были надеты островерхие кожаные шлемы, а на плече висели небольшие кожаные же щиты. Оружие их состояло из небольших тугих луков, коротких копий с широким тяжёлым лезвием и кривых ножей. Ножи были из серого железа. Делали их, по слухам, где-то далеко на востоке.

Эти всадники стремительно нападали из-за какого-нибудь холма или лесочка. Несясь с визгом и свистом, они осыпали свою жертву градом стрел, потом, не покидая сёдел, ловко орудовали копьями и ножами. Если же им давали отпор, они быстро разворачивались и скрывались так же быстро.

За ними охотились отряды дорийцев. Их умение устраивать засады, большие овальные щиты, тяжёлые стрелы и любимые дорийцами боевые топоры на длинных рукоятках давали большое преимущество в схватке. Степняки могли использовать только неожиданность и скорость нападения. Их отряды чаще всего нападали на обозы с продовольствием и небольшие охранявшие их отряды. Но иногда они прорывались и к лагерю, сея панику и унося добычу и пленников.

Эти нападения нервировали ахейцев и отвлекали от основной задачи.

Троянцы, видя это, тоже стали беспокоить противника частыми небольшими вылазками в различных направлениях.

Кое-кто из ахейских вождей стал поговаривать о бесполезности этой войны; отдельные отряды грузились на корабли и уплывали восвояси. Некоторые, правда, обещали прислать замену свежими воинами. Кое-кто даже исполнил обещание.

Третье лето войны протекало в скучных небольших стычках; ничего серьёзного не происходило. К середине лета троянцы окрепли и приободрились. К тому же блокада уже не была столь прочной, и появились тропинки связывающие с внешним миром. “Скучающие рыцари” с той и другой стороны стали вызывать на поединки друг друга. Несколько таких поединков состоялись. Первым на свой вызов получил отклик молодой дорийский вождь Гектономис. Противником его вызвался стать сын Приама от рабыни Лаконид. Он был немного старше дорийца. Схватка их длилась долго и с переменным успехом, но Гектономис одолел всё же противника. Он не стал его убивать, и получил большой выкуп за пленника.

Поединки проходили вне города. С обеих сторон бывало много зрителей. Некоторые из схваток кончались и смертельным исходом. Тогда оружие и доспехи убитого доставались победителю, а тело хоронили свои.

Осенью ахейское войско всё-таки было вынуждено снять блокаду. Многие отряды отплыли по домам. Вожди договорились собраться опять в конце апреля у острова Эврос. Спартанцы Менелая, Одиссей со своей дружиной и ещё несколько отрядов опять решили провести зиму на острове. К войне и опасностям за эти три года привыкли, поэтому укреплять лагерь как в первую здесь зиму не стали. Часто стали посещать расположенные на другой стороне острова посёлки. Жизнь в этих скучающих рыбацких поселениях начала становиться всё более шумной. Сюда стали приходить купеческие суда с товарами; даже бродячие актёры и “весёлые” женщины оседали на острове неделями и месяцами. Вожди смотрели на это сквозь пальцы - людям необходим был отдых от войны. Эти общения к тому же давали возможность получать сведения о жизни в Греции. Даже жёны некоторых воинов отважились появиться в прибрежных селениях. Жить в лагере жёнам не позволили, а поставили небольшой семейный лагерь в удобном защищённом месте в середине острова. Зима не была суровой, и весна началась рано и дружно. В середине февраля пришёл корабль из Микен с сообщением от Агамемнона, что в начале следующего месяца он с большим войском будет на Эвросе.

Они принесли с собой дух родины и надежду на успех в войне.

Одиссей получил сообщение от Лаэрта и подарок от жены. Пенелопа писала, что ей трудно без него и что сын уже стал совсем большой. Она прислала ему талисман-оберег, который ей достался от бабки-спартанки. Талисман охранял жизнь воинов уже больше ста лет. Он был из дерева, и оно давно почернело. Надевался он под доспехи на шею, а изображал зверя чем-то похожего на человека.

Время передышки в военных действиях истекало. К середине апреля собралось достаточно войск для возобновления активной войны.

Троянцы не сидели без дела всю эту зиму. Они хорошо усвоили уроки прежних лет. Город укрепляли и отстраивали заново сгоревшие кварталы. Стены и ворота приводили в порядок. Запасы продуктов пополнили и обновили. Сделали и неприкосновенные подземные склады под храмом на случай новой долгой блокады. Много чего ещё было продумано, учтено и подготовлено.

Высадку ахейского войска было решено тоже достойно встретить на берегу. Были мнения встретить врага всеми силами и дать решительное сражение. Но ахейцы в предыдущие годы высаживались в нескольких местах. Растянуть войско на нескольких удалённых друг от друга позициях было опрометчиво потому, что ахейцы могли быстро на кораблях перекинуть в любое место побережья необходимые силы. По суше же это быстро сделать было невозможно. Так город мог остаться без защитников и подвергнуться нападению. Решили проводить мелкие, но чувствительные для врага удары при его высадке. Можно было из засад сделать быстрые нападения, когда будет идти разгрузка кораблей и, нанеся максимально возможный ущерб, отступить. Для этого хорошо было использовать конные отряды кочевых народов. Им обещали хорошо заплатить, но пока шло ожидание операции, они грабили троянские земли и это стоило дорого.

За зиму троянская дипломатия связалась со своими соседями. Старались уговорить их помочь в борьбе с ахейскими войсками. Но Ахейский Союз был богат и силён. Не многие хотели ссориться с могучим соседом. А побитая Троя могла ещё послужить источником богатств для грабителей. Так что, даже те правители, которые обещали поддержку, могли предать в любой момент.

Как ни скрывали троянцы свои засады против высаживающихся войск и планы молниеносных набегов кочевых всадников, ахейские разведчики узнали об этих сюрпризах, готовящихся их войску. Опыт войны научил ахейских вождей осторожности и предусмотрительности.

Первыми на азиатский берег опять ступили дорийцы. Они высадились, как и раньше, севернее Трои и сразу же повели борьбу со степняками, которым стало не до ахейцев и не до Трои. Высадка основных сил шла большими отрядами. Первыми на берег сошли дружины родосцев и критян. Это были опытные морские десантники. Их островные родины давно практиковали такие броски воинов с палубы на берег. Они сразу же обнаружили троянские засады и завязали сражения. За их спиной высадились спартанцы, которые как густым гребнем прочесали всю прибрежную местность.

Потери у ахейцев были; но надежды Гектора и его помощников на то, что трудная и кровопролитная высадка подорвёт дух ахейцев, не оправдалась. Даже наоборот, быстро расправившись с встречавшими, воины были готовы тут же идти на стены города. Ещё не закончилась высадка войск, а уже полетели в Трою вызовы на поединки. Ахейские герои жаждали битвы и славы.

Троя затворилась наглухо и не отвечала. Раз инициативу вырвать из рук противника не удалось, стали ждать его действий.

А действия не заставили себя долго ждать. Ещё не закончив устройство лагеря, ахейцы обнаружили один из тайных выходов под стеной. Они ринулись в проход. У его выхода в городе разгорелась схватка. Напор и наступательный азарт ахейцев был так велик, что они сумели прорваться в город. Но силы были не равны. Ни одному из прорвавшихся не удалось остаться в живых. Назад им было не вырваться. Троянцы опять применили горящее масло. Оно остановило подмогу и отрезало обратный путь.

Некоторые отчаянные смельчаки попытались забраться на стены по верёвкам. Они забросили на верх стены крючья-якоря и по верёвке, упираясь в стену ногами или на одних руках поднимались наверх. Снизу их товарищи обстреливали стену из луков так, что сбить якорь или обрубить верёвку было сложно. Но, когда воины достигали верха стены, их сталкивали палками или сбивали стрелами и камнями. Применяли даже простой песок; в показавшееся лицо можно было швырнуть горсть песка. Ужасней всего было, когда в лицо плескали горячее масло.

Стихийно возникший штурм не удался. Стены хорошо защищали Трою. Троянцы хорошо защищали стены. После этого ахейские пращники целую ночь закидывали город горящими камнями со всех сторон. Пожары полыхали по всему городу. Свежий ветер разносил искры и огонь гулял по городу ещё весь день после этого.

В эту ночь небольшой отряд с Самоса при поддержке дорийцев всё же сумел захватить часть стены в северо-западной части. Они сумели подняться по верёвкам в тот момент, когда троянцы были заняты горящими складами. Но этот же пожар и помог оборонявшимся. Стена хорошо освещалась и, перебившие защитников ахейцы, стали хорошей мишенью для троянских лучников.

Все десять тел троянцы, отдавая дань мужеству, передали за воротами дорийцам для погребения.

Весна была прекрасна и так не вязалась со свежими могилами.

Так начался четвёртый год войны. Ахейцы, как и раньше, расположили армию вокруг всего города, но на этот раз не старались закрыть все лазейки. Отряды располагались каждый в своём укреплённом лагере, и только патрульные группы всё время следили за пространством вокруг города. В конце мая дорийцы принесли весть, что опять появились конные отряды и среди них видели женские группы. В лагере эту весть восприняли как шутку. Но вскоре получили подтверждение в справедливости этих сведений. На один из патрульных отрядов напали всадницы. Это и были те самые женщины-воительницы. Они налетели на пешую группу как смерч - быстро и почти беззвучно; не издавая никаких боевых кличей, как это делали все степняки. Приближаясь к отряду, амазонки на ходу осыпали ахейцев стрелами. Кроме луков их вооружение составляли лёгкие копья и дротики, да короткие ножи, висящие у пояса. Не было на них и защитных доспехов, если не считать очень широких, закрывающих весь живот кожаных поясов, да металлического обруча на шее.

Всадницы как бы прорезали насквозь отряд и умчались. Всё произошло так быстро, что, если бы не раненые и убитые, можно было бы усомниться в их нападении.

Знали, что амазонки не оставляют на поле боя своих убитых. Но на этот раз тяжёлое ахейское копьё застряло в паху у лошади и всадница, падая, ударилась головой о камень. Она была одной из замыкающих отряд. Греки быстро приняли жёсткую оборону и не позволили амазонкам вернуться за павшей. Мёртвую всадницу принесли в лагерь. Её длинные светлые волосы были в запёкшейся крови. Женщина была молода и хорошо сложена.

Целый день на неё приходили посмотреть воины. Пришли и вожди. Греки понаслышке знали об амазонках, но видеть их никому не приходилось. Когда спустились сумерки, её похоронили на склоне холма под кустом. Агамемнон приказал отдать её труп, если “сёстры” проявят к ней внимание. Но никто о её судьбе не позаботился больше. Позже узнали, что эти воинственные женщины не проявляют заботу о погибших. Их просто закапывают в землю, чтобы звери не пожрали мёртвое тело. Могилу зарывают и не оставляют знаков. По их верованиям тело только сосуд, в котором временно живёт человеческая душа. Сосуд разбился; душа перелилась в другой. Даже имя этому сосуду нужно только для того, чтобы обозначать его действия в этот момент времени, то есть обратиться или позвать, или указать на кого-либо. Имя умершей давалось первому вслед за этим родившемуся ребёнку.

Племя жило несколькими родовыми кланами. Управляли кланами старые женщины. Мужчин было мало. На них лежали все хозяйственные заботы. Племя не жило подолгу на одном месте. При переходе на новое местожительство новый лагерь разбивали мужчины. Особой их заботой было рытьё колодцев. По давней традиции эти степняки не селились около рек и озёр. Воду употребляли только из глубины земли. Второй заботой мужчин были лошади. Табуны их давали для жизни людей очень многое. Употребляли и шкуру, и молоко, и даже кости, но только не мясо. В степи было много диких копытных. Их мясо добывали охотницы-женщины. Это было основой их пищи. Не мало было в степи и злаков. Их собирали дети. Из злаков пекли лепёшки и делали другую еду.

У ахейцев появилось развлечение. Воины старались взять в плен живую амазонку. Но многие попытки оканчивались наоборот. Всадницы ловко опутывали воинов верёвкой из конского волоса и увозили на конской спине. Судьбу таких пленников никто не знал. Понемногу храбрецы-одиночки прекратили свои опасные авантюрные охоты. Стали организовывать “группы захвата”. Уже многое из тактики и приёмов амазонок было известно. Наконец пришла удача; взяли одну девушку в плен. Этому предшествовала отчаянная схватка. Девушка умело оборонялась, пока её не оглушили ударом по голове. Она была далеко не могучего сложения, скорее жилиста и сухопара. Когда пленница пришла в себя, ей пришлось связать руки и ноги. Она не желала быть пленённой. Даже связанная она отчаянно сопротивлялась и пыталась освободиться от пут. Появление в лагере “добычи” вызвало бурю восторга и интереса.

Под охраной двух воинов она стояла со связанными руками привязанная к столбу. Её напряжённое внимание к окружающим выдавало постоянную готовность к обороне. К концу дня чувствовалась её усталость, но не заметно было, что она сломлена. Вечером её увели к женщинам, которые жили при лагере. Она не пробовала убегать, но от нескольких попыток самоубийства её пришлось уберечь.

Но нападать на другие племена и стоянки с целью захвата имущества, продуктов или рабов, как это делали другие, амазонки тоже не нападали. Они обходились своими силами во всём кроме рождения детей. Их основным промыслом была охота. Они прекрасно умели делать засады и ловушки, быстро нападать, метко стрелять из луков, далеко и точно метать дротики. Их боевой доспех тоже был приспособлен к этому. Тело было защищено не от стрел и мечей, а от зубов и когтей. Широкий пояс-панцирь делался из кожи быков. Он закрывал корпус всадницы так низко, чтобы не мешать сидеть на лошади, и до самой груди. Кожа была жёсткой и, чтобы панцирь не мешал движению, она надевалась и подгонялась по телу в вымоченном состоянии на хозяйку и сохла на ней три-четыре дня, постепенно принимая форму её тела. Потом в панцирь втискивались и завязывались на пару кожаных тесёмок. Эту операцию самостоятельно произвести было почти невозможно. Помогали друг другу.

Постепенно амазонок становилось больше. Со временем они разделились на пять крупных родов, живущих самостоятельно и кое в чём уже неодинаково. Некоторые воительницы переняли от соседей скифов шлемы из кожи. Женщины переделали их так, как им показалось удобнее, а может быть красивее. У некоторых появились на вооружении лёгкие топоры, и даже небольшие щиты.

Отношения с соседями тоже менялись. Амазонки стали отдавать своих мальчиков в другие племена, пленников уже не убивали, а отдавали за выкуп в родные края. Да и красть мужчин стало не модно. Некоторые племена амазонок устраивали праздничную неделю, когда разбивали лагерь в степи и там принимали в гости мужчин из соседних племён. Иногда, как теперь под Троей участвовали в чужой войне с целью захватить в плен молодых здоровых мужчин. Теперь их использовали и отпускали. Но война была ещё и опасным волнующим развлечением.

Вскоре в лагерь вернулись несколько воинов побывавших в плену у амазонок. Они рассказывали много необычного об этих женщинах и их жизни. Пленников они отпустили, а сами ушли на север в свои края.

С возвращением из плена мужчин вспомнили о пленной девушке. Она жила среди женщин, но не желала ничего делать (она не умела делать женскую работу) и не желала понимать язык окружающих. Теперь же появились люди, которые могли с ней объясниться. Через некоторое время выяснилось, что она верит в то, что её уже нет в живых и быть не может, так как её имя уже занято новорожденной. Это значит, что её дух-имя не руководит её жизнью и ей надо умереть. Она печалилась, что ей помешали убить себя, а теперь уже она этого не может сделать, не хочет. Это и происходит от того, что она потеряла духа-имя.

Но она привыкала понемногу. Позже она родила дочь, и жизнь её приобрела смысл.

К середине лета боевые действия переросли в своего рода спортивные состязания. Сначала это была охота на амазонок; потом начались активные поединки. Причём, стало обычным прерывать поединок, если никто из противников не мог одолеть, и продолжать его в другой день. На поединках не старались убить противника, старались взять его в плен и получить выкуп. Зрители зачастую делали ставки. Всё это сбивало боевой настрой.

В начале июня на двух кораблях пришёл Филоктет. Он привёл небольшой отряд фессалийских лучников. О его собственном луке ходили легенды. Говорили, что он когда-то принадлежал Гераклу. Так это было или нет, а в стрельбе из лука равных Филоктету не было.

Он сам пострадал от троянской стрелы ещё в первое военное лето. Стрела попала в ногу. Рана болела и не заживала очень долго. Предполагалось, что стрела была отравлена ядом. Филоктета пришлось вывезти на Самос и лечить его там. Потом он вернулся домой. Но его звали, и он вернулся к Трое.

С приходом его лучников начались лучные дуэли. Стреляли по три стрелы на расстоянии шестьдесят или девяносто шагов. Сражались даже отряд на отряд по пять или даже десять лучников. Почти всегда побеждали фессалийцы, а уж от Филоктета редко кто мог уйти живым. Поэтому вскоре троянцы перестали откликаться на вызовы. Тогда ахейские лучники начали охотиться за дозорными или просто появившимися на стенах троянцами. Но для этого охотникам приходилось близко подходить к стенам. На них троянцы устраивали засады; иногда убивали, чаще захватывали в плен.

Крупных боевых действий не велось, но Троя теряла силы и людей. Земли её уже не первый год не приносили урожая. Запасы скудели. Приам и его приближённые понимали, что ещё год-два такой войны и их царству придёт конец. Кое-кто из осведомлённых уже собирался втайне покинуть город. Приам знал, что ахейцы пока не давали таким гарантий свободного прохода из города. Беглецов обчистили бы до нитки за стенами. Но, где уверенность, что так будет долго. Ахейцам война тоже надоест, в конце концов, и они будут прилагать усилия закончить её побыстрее любыми способами. Освободиться от блокады троянцам самим было не по силам. Надеяться можно было только на помощь союзников извне, которые бы ударили по ахейскому войску сзади. Но таким помощникам пришлось бы все равно отдать в уплату за услугу Трою. Да и охотников нападать на ахейское войско что-то не было видно. Приам искал помощи. Он рассылал своих людей в дальние края. Но пока появлялись только отдельные небольшие отряды. Их интересовало скорее, чем можно поживиться около этой войны.

У ахейцев же временами приходили новые корабли; один, два, иногда пять. Они привозили на своих палубах искателей приключений и военных забав. Их принимали. Поскольку активных военных действий у Трои не велось, многие из таких добровольцев отправлялись рыскать по просторам Малой Азии. Одни преследовали появляющиеся неприятельские отряды, другие уходили на восток. Война расширяла своё пространство, а это могло привести к появлению новых врагов. Это было ахейцам ни к чему.

Даже единый лагерь ахейских предводителей решено было разделить. Ахилл с Патроклом поставили свои шатры с восточной стороны города на холме, откуда были видны городские кварталы и они были видны из города. Одиссей со своим войском расположился напротив западных ворот в оливковой роще. Южнее него расположился со своими лучниками Филоктет. Северным соседом Одиссея стал Сфенел, а за ним поставил лагерь Гектономис со своими дорийцами.

Сентябрь был в разгаре. Окрестные сады при усадьбах, брошенных хозяевами, и рощи приносили свой урожай, и весь он шёл на стол к ахейцам. Город мог рассчитывать только на свои запасы. Правда, за те зимы, когда ахейцы уходили от стен города, запасы сумели значительно пополнить, да и население города чуть ли не наполовину стало меньше. Сейчас в городе не насчитывалось и пятнадцати тысяч людей вместе с войском. Все оставшиеся мужчины, кто мог носить оружие, стали воинами. Вместе с ними войско насчитывало восемь тысяч. Женщины в городе остались те, кто был при своих мужьях-защитниках, да пожилые одинокие, которым некуда было уходить. Они кормили и обстирывали воинов, лечили раненных, помогали в храмах, где жрецы и жрицы не только просили Богов о спасении города, но и лечили и подкармливали голодных и увечных. Детских голосов не стало слышно. Даже на праздничных обрядах в храме Аполлона не звучали торжественные гимны в исполнении хора мальчиков с их божественно чистыми голосами.

В эту осень тихо стало и в царском дворце. Ещё весной, когда ахейские войска стали высаживаться и этому не смогли помешать, Приам запретил вечерние пиры. Теперь он собирал многочисленную родню и приближённых раз в три дня. Угощения стали поскромней. А после того, как похоронили нескольких сыновей и племянников царя, погибших в поединках, общее застолье стало проводиться только в дни Аполлона.

Елена чувствовала себя на этих семейных застольях очень неуютно и всё чаще не появлялась на них, сказавшись нездоровой. Парис не обращал на её отсутствие внимания, и только Приам однажды мягко упрекнул невестку сказав, что она лишает и без того невесёлое общество, блеска своей красоты.

Прошедшей зимой в Трою пришли несколько караванов с продуктами и самыми необходимыми товарами. Их привели те купцы, которые имели постоянную торговлю и свои склады в Трое. В зиму полной блокады города Приам скупил у них все запасы товаров. Прошлой осенью, как только ахейцы сняли блокаду, из города были разосланы письма к давним торговым партнёрам с обещаниями расплатиться сполна и просьбами доставить зимой всё необходимое.

Имелись в Трое склады купцов из городов ахейского союза. С этими распрощались в первую же военную зиму. Товары отобрали, а самих, продержав некоторое время в изоляции, чтобы информация, которую они имеют, устарела, отпустили с миром на все четыре стороны.

С тех пор, как ахейцы стали блокировать дороги и ворота, а затем растянули свои позиции, стало ясно, что они готовятся опять провести зиму под стенами. Значит для города опять блокада, опять лишения, опять скудное питание, болезни и другие тяготы.

В середине осени некоторые ахейские отряды всё же покинули военную арену. Кто-то обещал вернуться, кое-кто обещал свежих воинов. Некоторые вожди просто распрощались и увели свои корабли.

Отправился на зиму домой в Микены и Агамемнон. Он оставил войско на своего брата Менелая. Вожди согласились с этим, ведь спартанские отряды составляли главный костяк войска и их было больше всех. В эту весну из Спарты прибыли пять кораблей с молодыми воинами. Они подросли за время войны; им нужен был боевой опыт, они рвались в бой. Они же привезли вести, что в Спарте всё спокойно и царь может спокойно воевать за свою похищенную жену и богатства.

А вот у старшего брата в доме надо было кое-что привести в порядок; да и сын подрастал. Его надо было проведать. Вождь просил Одиссея и Ахилла, который уже выходил из себя от безделья, помогать Менелаю. Одиссей и без того поддерживал Менелая и был одним из самых надёжных его друзей. Горячий же Ахилл бесился, посылая вызовы на поединок то Гектору, то Парису и не получая ответа. Он посылал оскорбительные послания старому Приаму в надежде, что сыновья вступятся за его честь. Но и это не давало результата.

За лето на берегу моря в пятнадцати километрах к югу от театра войны образовалось торговое поселение. Здесь были нужные товары и всякие развлечения и увеселения. С началом холодов около этого поселения постепенно вырастал и ширился лагерь. Некоторые небольшие отряды целиком переместили сюда свою стоянку. Отдельные группы воинов по десять- двадцать человек приходили сюда на неделю, на десять дней, потом возвращались в лагерь.

Вожди не видели в этом плохого; военные действия поутихли, можно было позволить людям отдых и развлечения. Но армия таяла и растекалась.

Так заканчивался 1360 год до Рождества Христова.

Зима была короткая и тёплая. В середине февраля стало совсем тепло. Вокруг всё стало свежезелёным. Пробивались первые цветы. Всё дышало миром.

Некоторые царедворцы Приама, которые постоянно поддерживали тайные связи с ахейскими вождями, стали проявлять инициативу в том, чтобы найти способы окончания войны.

Менелай опять предложил поединок с Парисом, который должен был бы решить исход их соперничества. На этот раз ничего не стали говорить Приаму. К переговорам подключили самого Гектора. Он, понимая ситуацию, взялся уговорить младшего брата. Но Парис наотрез отказался от поединка. Тогда Гектор позвал ещё троих братьев, самых влиятельных и авторитетных среди многочисленного приамова семейства. Сифон, Каподокл и Бахо были уже сложившимися немолодыми людьми. Они прекрасно понимали, что Трое даётся шанс выжить.

Парису было сказано строго и однозначно, что он примет этот поединок, или с позором будет изгнан из царства.

Сифон встретился с Одиссеем. Они обговорили условия поединка. Сражаться решили лёгким оружием, только меч и щит. Сифон в открытую сказал, что братья не очень дорожат жизнью Париса, но старик-отец очень привязан к сыну и будет огорчён его гибелью. Приам потерял на этой войне уже больше десятка сыновей и племянников и только поэтому согласен на последнюю жертву. Он будет молить Богов, чтобы они пощадили сына.

Менелай не жаждал крови обидчика. Он хотел взять его в плен. Поединок проходил на большом ровном холме к востоку от города. Зрителей было много. Настроение у всех было весёлое, как на спортивных состязаниях. Вожди договорились, что при любом исходе схватки, сегодня все разойдутся, и никаких действий не будет предпринято.

Менелай был спокоен. Парис явно нервничал, но с началом поединка у него появилась отчаянная решительность. Он ринулся на противника. Менелай отбил первую атаку и начал наступать, заставляя Париса делать много неоправданных суетливых движений. Через несколько минут Парис начал отступать к краю площадки к склону холма. Менелай, заметив это, ловким движением выбил меч из руки противника и остановился, давая ему подобрать меч. Зрители, стоявшие широким кругом, оживлённо комментировали схватку. Парис подбежал к мечу, но не взял его, а, бросив на него щит, быстро побежал в сторону города. Зрители расступились, пропустив его. Менелай понял, что догнать врага ему не удастся и, рассмеявшись, предложил троянцам-зрителям забрать оружие позорно бежавшего.

Чтобы смыть позор семьи, Гектор предложил сражаться вместо брата. Менелай был согласен, но вожди ахейцев ему этого не позволили. Поединок теперь нужен был только семье Приама, его опозоренным сыновьям. Сразиться с Гектором вызвался Ахилл, который уже не раз безуспешно вызывал на поединок троянского вождя. Теперь Гектору отказаться от боя было невозможно.

Поединок был назначен на том же месте; оружием должны были служить мечи и тяжёлые палицы. Это значит, что бойцы будут с тяжёлыми щитами, в боевых шлемах и панцирях.

Воюющие будто забыли о войне. Два дня все были озабочены подготовкой к бою, как будто это был турнир. В назначенный день с утра на холм повалили толпы людей. Одиссей подсказал Менелаю о мерах предосторожности. Нельзя было оставлять лагерь без охраны, и к полю поединка тоже подтянули несколько боевых вооружённых отрядов. Коварство троянских стен было учтено - из ворот всегда могли выйти вооружённые отряды. Тем более что результат боя мог подействовать на зрителей той или другой стороны неожиданно. Зрители были при оружии, и война ещё не кончилась.

Поединщики появились в противоположных концах поля по зову трубы. В середине поля стояла группа “судей” из представителей того и другого войска. Ахилл и Гектор вышли в сопровождении один друзей, другой родственников; вынесли и воткнули в землю их боевые знаки. Героев облачили в доспехи. К каждому из них подошли по два “секунданта” противника. Все условия поединка были ещё раз оговорены.

Меч Ахилла был особой работы. Его рукоять украшали два драгоценных камня. У основания лезвия был вделан большой кроваво-красный рубин. Кровь врагов, стекая по лезвию, орошала его. Торец рукояти изображал голову круторогого барана. Она была покрыта серебром, и между рогами блестел голубой аквамарин. Тяжёлый круглый щит имел в середине бронзовый шишак в виде треугольной пирамиды, удар которым был очень опасен. Панцирь и шлем тонкой кованой бронзы были покрыты чернью. Шлем украшал чёрный конский хвост. Русая борода и весёлые голубые глаза героя в обрамлении чёрного металла, да необычно широкие плечи создавали впечатление чего-то неземного. Такие люди, должно быть, жили там на Олимпе и звали их Богами.

Гектор выглядел контрастом противнику. Его карие глаза и чёрная густая борода, шлем блестящей на солнце бронзы, увенчанный белыми перьями, овальный щит и более длинный меч всё было другим. Он выглядел могучим воином, способным валить десятками врагов, разя их на бегу направо и налево.

В обычном бою наши герои имели оружие более разнообразное и не всегда одинаковое, как это было сейчас в обговоренном поединке.

У Ахилла всегда в бою на внутренней стороне щита был прикреплён небольшой, с тонким лезвием кинжал. Сейчас его не было.

Гектор любил пользоваться тяжёлой бронзовой битой на тонком ремне, которая прикреплялась к поясу на боку под правой рукой. Брошенная могучей рукой с близкого расстояния бита оглушала, а иногда и убивала противника. В этом поединке у Гектора не было любимого оружия.

Бой на мечах требовал сноровки и умения. Мастерство достигалось многолетними упражнениями и опытом. Противники быстро перемещались по полю боя. Они поочерёдно нападали и отступали, убегая, заманивая друг друга, делали обманные движения и выпады, наносили разнообразные удары, сходились щит в щит и разбегались в разные стороны. Поединок с небольшими передышками уже приближался к полудню, когда секунданты предложили перерыв.

После перерыва опять начали с палиц и опять перешли на мечи.

Солнце начало клониться к горизонту, а перевес ни одного из бойцов не был заметен. Секунданты протрубили конец поединка.

Уставшие бойцы и не менее уставшие зрители разошлись.

Троянцы посчитали результат боя хорошим предзнаменованием. На следующее утро они совершили вылазку из города крупным отрядом. Сражение разгорелось жаркое. Троянцы наступали, и успех боя был на их стороне, пока к атакованному отряду не подошла помощь. Из ворот Трои выходили новые отряды. Битва разворачивалась уже на больших пространствах, втягивая всё новые и новые силы. Уже сотни людей, оглашая воздух криками, разили друг друга металлом. Ахейское войско дрогнуло и начало отступать. Уже в ахейском лагере всё громили чужие воины.

Гектор, утомлённый вчерашним боем, вылетел на колеснице из ворот Трои. За ним, блестя доспехами, сотрясая землю копытами, вылетели лучшие воины Трои. Это были приамовы дети и дети лучших людей Трои. Но с восточных холмов уже лился потоком спартанский вал. Он врубался в ряды сражающихся, и неуклонно тёк к воротам города. А с запада прямо в правый бок колесницам Гектора летели тяжёлые колесницы ахейцев. Их вёл Одиссей. А из дальней оливковой рощицы уже появилась конная рать дорийцев. Сражение становилось не только жарким; оно могло стать окончательным.

Через некоторое время Гектору сообщили, что ахейские отряды штурмуют двое западных ворот и подкрепления войску, сражающемуся за стенами города, уже не будет. К тому же со стен города заметили приближающиеся к берегу корабли. Это, должно быть, подходил Агамемнон с подкреплением. Гектор приказал трубить отход.

Только в наступающих сумерках последние троянцы сумели пробиться в город. Ворота им удалось отстоять.

Западные ворота тоже выдержали штурм, но в этой части города опять всё горело.

Агамемнон привёл семнадцать кораблей. Высадку на берег начали утром. Пополнение состояло в основном из молодых воинов, которые прибыли заменить своих уставших от войны отцов и старших братьев и любого возраста искателей приключений со всей Греции и не только Греции. Были здесь италики, египтяне и палестинцы. Были среди них даже два чёрных нубийца.

В лагере и на всём поле боя собирали убитых и раненых.

Вожди вышли на берег встречать Агамемнона. Он выглядел уставшим от морской качки. Домашние заботы тоже, видимо, его утомили. В бороде появилась седина. Светло-карие глаза, такие мудрые и добрые, засветились радостью при виде друзей и соратников. Он обнял брата, а затем всех по очереди. Его мощные плечи распрямились от этих объятий. Их силы придали ему новые силы. Гигант Аякс Телемонид возвышающийся над всеми с раной на лбу после вчерашней битвы радовался как ребёнок долго отсутствовавшему отцу, молодой светловолосый Ахилл, хитрец Одиссей, решивший вчера исход боя своими колесницами и младший брат Менелай - все они его дети. Он старше их всех и они сами вручили ему власть над собой в этой войне. Он снова в своей семье. Они снова вместе.

Во вчерашнем сражении полегло много воинов. Могил становилось всё больше. Одно радовало ахейцев - троянских павших было больше.

Троянские послы просили устроить День Богов. Это значило - дать собрать своих мёртвых, выкупить раненых. Доспехи с тел убитых, остались ахейцам. Пленных выкупать и менять будут позже после захоронения мёртвых.

Агамемнон был настроен договориться с Приамом и закончить войну миром ещё в этом году, но после нападения троянцев его войско настроено было воевать дальше. Свежие могилы требовали расплаты и, хотя в Трое тоже стоял плачь по убитым, и могилы уже выходили за границы некрополя, живые хотели отомстить этому городу за своих друзей, братьев и отцов. Прибывшие с вождём свежие воины тоже жаждали бранной славы. Поэтому после недолгих разговоров предводители ахейцев решили проводить летом активные боевые действия и без огласки в это же время вести с троянцским царским дворцом переговоры.

Всё лето шли незначительные стычки; некоторые отряды смельчаков забирались ночью по верёвкам на стены и устраивали в городе панику и резню, но серьёзных успехов добиться так и не получалось.

Переговоры тоже не приносили результатов. Троя ещё надеялась выстоять.

К концу лета Одиссей принял решение на зиму вернуться домой на Итаку. Он ушёл на двух кораблях, забрав с собой тех, кто получил раны, и оставил дома большие семьи, тех, кто заслужил отдых и славу. Корабли отошли от берега в ясное сентябрьское утро. Всем было понятно, что до весны здесь ничего не изменится.

Подаренную ему рабыню Гету, Одиссей на одной из остановок посадил на корабль идущий на Крит. Он одарил её так, что ей должно было хватить на долгие годы. Девушка плакала, прощаясь. Они привыкли за эти годы друг к другу. Одиссею тоже было грустно расставаться с ней.

Попутные ветры по воле Богов донесли корабли до родной Итаки за двадцать дней. Нежданной радости встречающих не было конца. Пенелопа сдержала слёзы до самых покоев, а старый Лаэрт, не стесняясь, плакал на причале. Выросший Телемах, не мог помнить отца. Он сидел на его широком плече, обхватив рукой пахнущие морским ветром волосы. Ему было всё вокруг хорошо видно с отцовского плеча и немножечко страшно.

За эти годы подросли и стали воинами те мальчишки, которые пять лет назад провожали отцов на войну. Сейчас они сами грузили корабли и отправлялись со своим царём в далёкую Азию воевать.

Зима пролетела так быстро и счастливо.

Пенелопа опять, как и прежде, не показала слёз своему народу. Вскоре она родила дочку, которой не суждена была долгая жизнь.

Зима в лагере мало чем отличалась от предыдущей, а вот в городе было тяжело. К весне с продуктами стало трудно. Голодали все. Царь приказал делить и раздавать припасы всем поровну. Только перед началом военных действий воинам прибавили норму некоторых продуктов, отобрав их у женщин и тех, кто не мог носить оружие.

В ахейском лагере уже в разгар весны начали болеть сначала отдельные воины, потом целые группы. Началась эпидемия. К маю появились смертные исходы. Агамемнон приказал развести подальше отряды, а больных перевели вообще подальше от лагеря. Там их становилось всё больше и больше. Прибывающие новые отряды, в том числе и Одиссея со своими воинами, оставили на берегу моря. Надеялись, что морской ветерок не пустит заразу. Молили Богов и приносили им обильные жертвы. Окуривали жилые помещения. Обмывались разбавленным виноградным уксусом.

Троянцы, зная об этом, боялись нападать на ослабевшего от болезни врага. Им зараза была ещё страшнее, они были голодны.

Отряды дорийцев отошли подальше на север. На разорённой уже ими территории им нечего было делать. Некоторые воины решили вернуться домой. Отряд из молодых воинов и некоторых старых вояк отправился на дальний промысел на север. У Трои осталось около тысячи воинов во главе всё с тем же неунывающим Гектономисом.

До середины июня болезнь косила людей. Некоторые вожди увели свои корабли, кто домой, кто на соседние острова. О серьёзных боевых действиях нечего было и думать. Только в середине июля перестали появляться новые заболевшие, а к августу эпидемия затихла. Похоронили многих; большинство проболевших не были в состоянии сейчас держать в руках оружие.

Боеспособных воинов осталось чуть больше половины того количества, которое было весной. Правда, и у троянцев народу поубавилось больше чем наполовину.

В начале сентября ещё раз стянули войско к городу, чтобы не дать троянцам воспользоваться хоть каким-то урожаем.

В октябре Большой Совет после долгих и громких споров решил распустить отряды, которым было недалеко и несложно добираться домой, до весны. Остальные же перенесли общий лагерь к югу в более удобное место. Весной туда должны собраться все.

Но Кассандра опять предвещала гибель Трои. Она говорила, что сын Париса сгорит вместе с Троей. Её стали сторониться. Теперь прорицательница редко бывала во дворце. Почти всё время она проводила в храме или парке при нём.

Ахейское войско в этом году собиралось медленно и поздно. Только в июне собрался основной состав. К началу июля на пыльных выжженных холмах вокруг Трои восстановили лагерь. Лето было сухое и очень жаркое. Металлические доспехи накалялись так, что обжигали тело. Сражаться днём было просто невозможно. Поэтому ахейцы повели ночные действия.

Сначала они старым способом опять пожгли все строения вблизи стен. Жаркая погода способствовала тому. Потом вспомнили про подкопы под стенами. Нашли пару троянских тоннелей, которые были завалены со стороны города. Выбрали удобные места и стали копать с разных сторон. Копать в сухой пыльной почве было сложно. В некоторых местах пришлось бросить это занятие, но два-три подкопа хорошо продвигались к стенам.

Скрыть работу от троянцев не удалось. Правда, они не знали, где ведутся подкопы, но уже были начеку. Надеяться, что места подкопов не станут им известны, было глупо, поэтому на время прекратили копать. Решили, что в нужный момент быстро закончат операцию.

В этом году дорийцы привели две с половиной тысячи воинов. Прошлогодняя эпидемия не коснулась их отрядов, видимо потому, что они были в стороне от основного войска. Прорицатели и вожди увидели в этом защиту Богов и надеялись на удачу и добычу. Желающих воевать было много.

Опять появились отряды амазонок. Столкновений ещё не было, а слух уже прошёл по всей армии. Те, кто ещё их не видел, в основном это были молодые воины, проявляли желание поохотиться на них. Опытные же “охотники” по прошлому приходу воинственных женщин и, особенно те, кто побывал у них в плену, делились опытом и не советовали заниматься этими забавами. Но несколько небольших групп были выдвинуты в ту сторону, где видели амазонок. Среди добровольцев охотников больше половины было дорийцев.

Жара, видимо, не вдохновляла на подвиги амазонок. Они как бы растворились в знойном мареве, так и не вступив ни в одну схватку.

Жарко было до середины сентября. Волхвы предсказывали сильные осенние штормы, много дождей и тяжёлую зиму.

Основные отряды ахейцев в конце сентября перебрались в зимний лагерь и постарались его по возможности благоустроить. Те, кто хотел уйти на зиму домой, снастили корабли и отчаливали от берега. Вернуться весной обещали не все. Затяжная война тяготила многих. У некоторых вождей в их отсутствие домашние дела разладились; им важно было быть дома.

Настроение у ахейского войска было неважное.

Зимний лагерь теперь напоминал восточный базар. Между палатками и шатрами вождей располагались лавочки со съедобными и другими необходимыми товарами. В прилегающей к морю части уже были построены склады купцов чуть не со всего средиземноморского мира. Под охраной такого войска торговцы не боялись набегов и грабежей. Здесь же располагались бродячие артисты и весёлые “жрицы любви”. Бойко шла торговля оружием. Троянские трофеи воины меняли на нужные товары, а иногда меняли с приплатой своё на приглянувшееся побогаче или понадёжней в лавке.

Зима действительно была холодная и снежная, так что быстро раскупались шерстяные одежды и меха, привезённые издалека. Вожди и другие, кто побогаче, могли себе позволить меховые уборы и постели.

Весна пришла поздно только в марте. Снег журчащими ручьями и шумящими потоками в несколько дней сбежал в море. Появилась яркая зелень.

Военноначальники каждый день за трапезой собирались вместе и обсуждали дальнейшие действия войск. Гадать приходилось о том, кто же вернётся этой весной и сколько всего соберётся воинов.

Знали, что Троя за зиму запаслась опять всем необходимым, что войско её пополнилось. Понимали, что шансы на победу уменьшились, но уходить с позором после стольких лет войны, никто не хотел.

В апреле перехватили несколько купеческих судов с товарами для врагов. Одно из судов было с Родоса. Значит, кое-кому в Греции выгода была дороже чести. Команду перебили, судно и товар забрали.

Наконец начали появляться соратники. К середине мая собралось уже до двенадцати тысяч; решили выступать под стены города.

Войско разместилось в трёх лагерях. Главный оставался к югу от города, с севера разместились дорийцы и ещё несколько отрядов. С востока на холмах опять расположился со своими воинами Ахилл; с ним же был неразлучный Патрокл. В этом году сюда же перенёс свой лагерь Одиссей. Со стороны моря подходы контролировались конными пикетами. В основном это были дорийские небольшие отряды.

Пока ждали прибытия соратников, несколько отрядов, соскучившись за зиму по боевой жизни, воспользовались хорошей весенней погодой и сделали несколько походов на восток и юго-восток от лагеря. Они громили и грабили города и разоряли посёлки и деревни. Это делали и в предыдущие годы, но сейчас азарт овладел многими. Агамемнону пришлось уговаривать некоторых соратников не ослаблять силы под Троей, опасаясь нападения на лагерь троянцев, которые за зиму набрались сил, и к тому же знали, что происходит в ахейском войске прекрасно.

А происходило у ахейцев вот что!

В одном из набегов на близлежащие азиатские города Ахилл “взял в плен” дочь местного правителя красавицу Бресеиду. Отец её, правитель города Метимна, что на острове Лесбос, хоть в войне не принимал участия, был союзником ахейцев. Лесбос был недалёк от Трои, и его купцы постоянно снабжали ахейское войско всем необходимым.

Агамемнон был страшно разгневан неразумным поступком Ахилла. Он отобрал у него девушку и поручил Одиссею вернуть её отцу и уладить дело миром. Ахилл был оскорблён и покинул ахейский лагерь с угрозами.

Узнав об этих событиях, троянцы стали производить частые вылазки из города и нападения на ахейские патрули и даже лагерь.

Гектор, узнав о том, что его главный соперник покинул войско, посылает вызов любому из ахейских героев, который отважится на бой. Вызов принял Аякс Телемонид. Он один мог бороться с троянцем. Первый их поединок не принёс успеха ни одному из героев. Они разошлись покрытые потом и пылью с помятыми в бою доспехами, но целыми и невредимыми.

Все и троянцы, и ахейцы понимают, что война слишком затянулась. Решить её может один поединок между вождями. Гектор вызывает на бой Агамемнона или Менелая. Агамемнон уже не молод и такой поединок ему не по силам. Ахейцы снова предлагают поединок между Менелаем и Парисом, но Парис отказывается.

Опять на поединок с Гектором выходит Аякс. Он настроен очень решительно, он грозен и могуч. В этом бою Гектору пришлось очень тяжело. Могучий Аякс теснит его и осыпает градом ударов. Спасает Гектора его подвижность и быстрые ноги. Он бегает быстрее и легче чем грозный гигант. Несколько раз Аякс сбивает троянца с ног, но не успевает нанести завершающего удара. Гектор устал и уже плохо владеет палицей. На его счастье Телемонид не пускает в дело меч. Видимо, Боги не желают Гектору гибели. Поединок опять закончился ничем, но больше уже троянец не посылает вызовы на бой в ахейский лагерь.

В весеннем пополнении у ахейцев в лагере появились воины из далёких южных стран. Это были искатели приключений и бродяги из Финикии и Палестины, Египта и даже Нубии. Они растворились в ахейском войске, но кое-что новое своё они внесли в военный быт ахейцев.

Идея была принята. Нужен материал; за ним послали корабли. Два тарана ещё лежали в лагере; их можно было использовать. Строить башню начали на виду у троянцев под усиленной охраной. Дело шло быстро, но однажды ночью уже почти законченная башня сгорела. Это троянцы, выйдя небольшим отрядом из ворот под покровом темноты, пустили в неё полтора десятка горящих стрел.

Вторую башню построили в лагере. Когда она уже была готова, стали готовиться к штурму. Предварительно, за несколько дней, как и в прежние разы, пожгли городские строения.

Башня была тяжела, и катить её было сложно. На третий день этой изнурительной работы троянцы предприняли большую предупредительную атаку. Отряды вышли из двух ворот и завязали сражение. Оно длилось целый день. Жертв с обеих сторон было много. Только к вечеру троянцы организовано отошли за стены. Задачу свою они сумели выполнить. Среди кровавой резни ярко полыхала огнём вторая штурмовая башня.

Сражения у стен стали происходить часто. Троянцы использовали отсутствие Ахилла. Он умел стремительно налетать на них сбоку на своей колеснице. Патрокл неизменно правил его четвёркой чёрных коней. Они всегда действовали так неожиданно и стремительно. Теперь этого можно было не бояться. Ахилла не было рядом.

Делали троянцы вылазки и из северных ворот против стоящих там отрядов. Но там дорийцы конными атаками быстро загоняли их обратно в ворота. Однажды даже небольшой отряд в двадцать всадников ворвался в город, они полчаса удерживали ворота, и, подоспей вовремя им помощь, одни боги знают, чем бы это кончилось для Трои.

На этом вылазки из северных ворот закончились и дорийские отряды успешно помогали ахейцам в других местах. Но у них на родине произошли события, которые требовали возвращения воинов домой. Гектономис сообщил об этом ахейским вождям. Он с отрядом в триста всадников оставался, пока, здесь. Остальные должны были уйти. Эта новость не обрадовала Агамемнона. Дела начинали складываться в пользу Трои.

Здесь на Лесбосе и нашёл Патрокл своего друга и брата. Вместе они торопились к стенам упрямой Трои. Ахилл верил в предсказание своей Судьбы. Боги ему не даровали долгой жизни. Он хотел хоть недолго испытать счастье любви.

Заканчивался тёплый апрель. Ахейцы собрали все свои силы под стенами города. В этом году их было совсем мало; многие союзники не привели свои корабли пока ещё или совсем. Поэтому, когда греки увидели паруса на горизонте, в лагере царила радость. Это шёл на подмогу Ахилл. Присутствие его самого уже равнялось целой армии.

Видели приближение подкрепления и из города. Гектор отдал приказ готовиться к решительному бою. Он сам поведёт троянцев на врага. Момент был удачный. Ахейское войско не было готово к удару. Очень многие были на берегу, вышли встречать корабли. Лагерь после зимы ещё не был оборудован. Ближайшие к городу передовые посты были малочисленны.

Восторженный рёв троянцев ударил по ахейским бойцам. Подоспевшие Аяксы прикрыли щитами труп Патрокла. Страшный в ярости огромный Телемонид одним своим видом разогнал нападавших.

Ахилл видел всё с борта подходящего корабля. Он спрыгнул в воду и на бегу громовым голосом, посылая Гектору проклятия, вызывал его на бой. Но троянец, уже утомлённый битвой, убегал в сторону города. Ахилл был молод и скор в беге. Горе и гнев придали ему ещё сил. Он нагонял обидчика стремительно. До спасительных ворот Трои оставалось немного. Ахиллово копьё ударило Гектору в спину, но не пробило доспеха. Гектор вынужден был принять бой. Он был недолгим. Ахилл в ярости разбил в куски шлем троянца и наносил удары палицей по уже поверченному мёртвому врагу до тех пор, пока сзади не подошли ахейские колесницы. Тогда Ахилл привязал труп за ноги к колеснице и поволок его в сторону своего лагеря. Изуродованные, окровавленные куски богатых с золотым украшением доспехов валялись в пыли на дороге. Разбитые троянские отряды в панике и ужасе бежали в город.

Ахилл объехал весь ахейский лагерь, заваленный ещё не остывшими трупами, демонстрируя свой горький триумф. Потом он на полном ходу с яростью обрубил мечом верёвку и оставил валяться покрытое кровавой грязью тело на земле.

На его колесницу положили мёртвого друга Патрокла. Ахилл осторожно повёз его к месту оплакивания. Десятки воинов провожали в горе колесницу.

Два дня в лагере занимались убитыми. Зачастую нельзя было разобрать, где свои, где чужие. Своих хоронили, чужих оттаскивали в сторону. Оружие и доспехи сваливали в одну кучу. Разбирались потом. Троянцы выкупали трупы своих родных. За кого не было выкупа, тех зарыли в одной большой могиле без обрядов и надгробия.

Тело Гектора лежало на том же месте, где его бросил Ахилл. Приам молил о выкупе, но Ахилл сказал, что пока не похоронит Патрокла, он не будет даже разговаривать об этом. Он пригласил плакальщиц, и те трое суток рыдали над телом погибшего героя. На четвёртый день соорудили большую платформу из смолистых брёвен для сожжения всех, кто погиб около кораблей. Тело Патрокла поместили в середине выше всех. Его соратники в два ряда лежали ниже с обеих сторон от него.

Не пожалели горючих и ароматных масел. Грандиозный костёр должны были увидеть Боги на своём Олимпе.

Вокруг костра стояли воины в боевом облачении поотрядно со своими предводителями. Перед тем, как зажечь костёр, жрецы закололи не один десяток быков. Это была жертва Богам. Сердца жертвенных животных положили на брёвна. Они должны были сгореть с убитыми воинами.

Подожгли костёр сразу с четырёх сторон - Ахилл, Агамемнон, Аякс Оилид и Одиссей.

За тело Гектора отец заплатил огромную сумму, больше, чем за всех пленных вместе взятых.

Троянцы похоронили своего вождя со всеми почестями.

Целый месяц после этого у стен шли небольшие, но ожесточённые бои. Троянцы яростно нападали на ахейские отряды. В одной из таких схваток Ахилл стремительно влетел на колеснице в открытые ворота города, смяв выходивший оттуда отряд троянцев. Здесь в воротах его поразила троянская стрела. Она вошла ему в шею под ухом. Возница успел подхватить тело своего царя и вывел колесницу обратно. Говорили, что смертоносную стрелу пустила рука Париса. Он, действительно, в это время был с луком у этих ворот.

Смерть молодого героя потрясла ахейское войско. Его оплакивали очень долго. Даже троянцы, радуясь этому, не нарушали атаками горе врагов.

Пепел Ахилла, так же как и Патрокла, поместили в золотой сосуд и захоронили на вершине большого холма напротив входа в Геллеспонт. Над могилой поставили обелиск из светло-розового мрамора.

Боги ли надоумили Одиссея, сам ли он додумался, но мысль, что поможет закончить войну только хитрость, глубоко запала в его голову. Он долго стоял на холме и смотрел на море после захоронения урн с пеплом Ахилла и Патрокла.

Идея пришла неожиданно. Хитрость и коварство были в ней, но война уже пришла к той стадии, когда все средства хороши для достижения успеха. Надо продемонстрировать подготовку к большому штурму. И сведения об этом должны подтвердить троянцам их “верные люди”. Но штурма не будет. Будет захват города хитростью.

Кроме Агамемнона в суть плана не будет посвящён никто!

Среди греков давно уже были сведения, что в дальних восточных странах есть устройства, которые кидают большие камни и огромные стрелы. Одиссей решил использовать эти слухи. После появления у ахейцев штурмовых башен, троянцев можно было удивить и другими новинками.

На виду у города, но достаточно далеко от ворот, начали строить новую башню, которая уже получила у воинов название “конь” за свою похожую на лошадь с длинной шеей форму. Строили не торопясь. Когда нижняя часть была сделана, её придвинули немного ближе к городу. Среди строителей появились египтяне и нубийцы. Вверх башня не росла, а возня вокруг неё была заметна со стен города, и появление южан тоже не обошлось без внимания. А слухи ползли в город. Ахейские воины тоже не знали, что же задумали вожди. Пытались задавать вопросы Одиссею, который всем распоряжался. Он отшучивался весело. Троянцы и об этом узнавали, и их это очень беспокоило.

В Трою соглядатаи сообщали, что ахейцы усыпляют их бдительность, что башня не достроена и в ней готовится что-то новое. Это что-то вроде бы, может пробить стены и ворота с большого расстояния. Штурм может поэтому начаться неожиданно.

Когда донесли, что троянцы готовятся захватить и увезти башню под покровом ночи в город, Одиссей понял, что его план должен увенчаться успехом.

Башню выдвинули на позицию прямо против ворот. Это было вечером, и ночью её охраняли надёжно. Троянцы это видели по большому количеству факелов возле “коня”.

На следующий вечер под покровом темноты в теле коня разместились тридцать спартанских самых опытных воинов. Потом от башни отвели народ, оставив небольшую охрану. В то же время под стенами города справа и слева от ворот с соблюдением полной тишины стали накапливать готовые к бою отряды.

По плану Одиссея спартанцы должны были дождаться, когда воины и любопытные разойдутся, и тогда выйти из укрытия. Но троянцы нарушили весь план своим неуёмным любопытством. Они стали вскрывать “чрево коня” тут же. Спартанцам ничего не оставалось делать, как тут же дать бой. Они быстро, в несколько минут, справились со своей задачей. От неожиданности троянский отряд почти не оказал сопротивления и полёг под ударами мечей. Ещё схватка не успела закончиться, а в открытые ворота уже вливались ахейские воины.

В городе началась резня. Троянцы пытались организовать оборону царского дворца, укрепившись на холме. Им удалось на некоторое время удержать наступательный порыв противника, но это был лишь миг.

В городе начались пожары. Сначала это были отдельные костры, потом они превратились в сплошное море огня.

Царский дворец и храм на холме были хорошо освещены. Резня добралась и сюда. Здесь уже ни кто не думал защищаться. Все метались; кто-то прятался, кто-то пытался убежать.

Старый Приам ушёл к алтарю. Он молил Богов. На их милость он уже не рассчитывал; он хотел умереть быстро и достойно. Здесь у алтаря его и настиг удар мечом по склонённой голове.

Парис, не проявлявший никогда желания сражаться, в порыве отчаяния с луком в руках, полным колчаном стрел и отвагой в глазах, освещённый пламенем пожаров, посылал в ахейцев стрелы, одну за другой, пока его грудь не пробила стрела Филоктета.

Пожар начался уже и во дворце. Елена с женщинами спрятались в дальних покоях. Пожар пришёл туда раньше ахейцев. Они уже задыхались в дыму, когда тяжёлые деревянные двери затрещали и рухнули под напором воинов. Это были спартанцы во главе с Менелаем. В дверном проёме осталась стоять огромная вся в крови и копоти фигура Аякса Телемонида. Это его могучее плечо свалило дубовую дверь.

Женщин вытаскивали из дыма. Некоторых тут же изнасиловали, даже не дав им отдышаться.

Первым лучам солнца представилась страшная картина. Вчера ещё красивый и полный жизни город превратился в руины и груды пепла. Ветерок разносил гарь и запах горелого. На улицах и во дворах валялись окровавленные и обгоревшие трупы. Тысячи победителей рыскали в руинах, собирая оставшиеся ценности. На стоны и призывы раненных и умирающих никто не обращал внимания. Оставшиеся невредимыми немногие жители города ещё до рассвета постарались покинуть его. Они далеко не уходили, зная, что через несколько дней грабёж будет закончен и можно будет вернуться на родные пепелища. Кому не повезёт, те попадут в рабство.

Царскому дворцу не дали сгореть целиком. Часть жилых помещений и тронный зал остались невредимыми. Здесь было чем поживиться. Огромные богатства царского дворца и дворцов вельмож свозились в лагерь.

Агамемнон утром сам прибыл посмотреть на результат в одну ночь завершившейся девятилетней войны. Он стоял у колоннады дворца и разглядывал простиравшиеся внизу дымящиеся развалины. Огонь не тронул только храм Аполлона. Гарь засыпала его беломраморные алтари и мозаичные полы, но всё было цело. Жрецы и немногие жители, в основном это были дворцовые слуги и рабы, ждали своей участи в храмовом дворе. Жрецы уже не молили Богов. Их приговор свершился. Кассандра была среди них. Но она была так далека от всего, что здесь происходило. Всё это она уже давно видела в своих вещих видениях. Теперь она разговаривала с Бессмертными; она была среди них; она стала одной из них. Ей уже нечего было делать среди смертных.

Агамемнон приказал к темноте закончить всё и покинуть город. Тела поверженных противников пусть останутся, где лежат. Вернувшиеся жители или стервятники решат их участь.

Своих погибших и раненных начали собирать, как только солнце начало припекать. Их оказалось совсем немного. Троя была обречена и она пала, почти не сопротивляясь. Троянцы уже не защищали свой город, они просто старались спасти свои жизни. Кое-кто ещё пытался спасти и имущество.

Такая долгая и уже казавшаяся безнадёжной осада Трои принесла ахейцам огромные богатства. Драгоценности и оружие, ткани и прекрасная посуда, пленные и рабы. Всё это требовало раздела. Но, пока приносили дары Богам, даровавшим победу, потом праздновали, прошло десять дней. Наступал сентябрь. Время торопило. Воины рвались домой.

Первым увёл свои корабли Менелай. Он вернул свои богатства и Елену. Он уходил победителем, и главная заслуга во взятии города была в руках спартанцев. Их корабли были тяжелы от добычи.

Больше всего пленных оказалось у дорийцев. Они уже знали, что их не надо отпускать просто так. Их продали грекам за оружие и другие ценности. Отношение к ценностям у дорийцев за время войны изменилось; они многое переняли у своих союзников и южных соседей. Пройдёт немного времени, и земли Греции и их богатства станут для дорийцев желанной целью.

Цари уводили свои корабли в море навстречу каждый своей Судьбе.

Немного троянских сокровищ дошло до греческих берегов. Свирепые осенние штормы потопили много кораблей победителей Трои. Видимо, Богам тоже нужны сокровища. Они их получили на морском дне. Седой Посейдон поделил богатства правильно!

Троя перестала существовать. Ахейский Союз уничтожил соперника, но его дни уже тоже были сочтены. Слава Эллады прошла. Наступали трудные времена. Сегодняшние союзники дорийцы, многому научившиеся у греков, уже теснились на их северных границах.