Итака издавна слыла прекрасным островом. Здесь было всё - коровы и козы, и свиньи, оливы и виноград, и чистая родниковая вода. И всего было вдоволь. Здесь были сильные и мужественные воины и мудрые убелённые сединами старцы. Здесь были прекрасные девушки и добродетельные матери.

Царь желал наследника. И он родился осенью в ненастный дождливый вечер. Лаэрт с нетерпением ждал своего первенца. А царица боялась родов. Около неё всё время были пожилые женщины. Даже отец Антиклеи прибыл сюда. Все ожидали рождения сына. Вещунья, живущая на другой стороне острова, нагадала, что это будет сын и Судьба сделает его богатырём и героем.

Все верили. Этого хотели!

Мальчик родился крупный, голубоглазый, громкоголосый. Ликовали и пировали всем островом от царя до пастуха и свинопаса.

Антиклея, как только оправилась, заявила мужу: ”Я буду сама кормить нашего сына! В моём молоке божественный нектар. Ведь его дед Автолик сын Гермеса. Мой сын станет богоравным!”

Не каждая мать допускала детей к своей груди. Было принято, чтобы богатых отпрысков кормили женщины, у которых было на то расположение от Богов.

Антиклея проявляла любовь и самоотверженность.

Дворец Лаэрта был большим двухэтажным домом с несколькими террасами, внутренним двором и залом для пиршеств. К дворцу примыкали хозяйственные постройки и службы. Всё это было обнесено крепкими каменными стенами. Около сотни человек прислуги и охраны жили здесь же.

Родственники царя, его братья и сёстры с семьями, их родня и просто приживальщики - всё это образовало целый квартал. Среди этого квартала в сторону моря был рынок, от которого до порта было рукой подать.

Царя уважали и любили за спокойный нрав, рассудительный незлобивый характер. Он любил пошутить и уважал шутников.

Он сам вершил суд в своём небольшом государстве, и люди считали его справедливым. Жёстко карал он за воровство и обман. Правда, знали, что можно смягчить его приговор, если суметь объяснить свой поступок самокритично и с юмором. Бывало, что за это и оправдывал он плутов. Лаэрт говорил тогда: ”Ты плут, но не глуп. От тебя может быть и польза. Я тебя прощу, но ты должен Итаке и её народу отплатить полезными делами”.

Через два месяца после родов Антиклея отдала сына заботам кормилицы-няньки. Эта молодая женщина прислуживала царице и ещё недавно была рабыней. Но царица освободила её ради того, чтобы сына кормила свободная гражданка.

Одиссей рано начал проявлять непоседливость и стремление всё знать и не очень слушался любившую его няньку. Рос он крепким и смышлёным мальчиком. Друзья сверстники слушались его. Он был заводилой в различных проделках, да и кулаки пускал в ход нередко. Правда, ему попадало тоже, порой, но он не обижался и не жаловался старшим никогда. Он был покладистым и самостоятельным мальчишкой. Его легко было уговорить, но от решённого отговорить почти невозможно.

В день, когда ему исполнилось шесть лет, он попросил отца: ”Можно я буду заниматься упражнениями со старшими мальчиками?”

Заниматься боевой подготовкой начинали с десяти лет под руководством опытных наставников.

Отец удивился: ”Ты, правда, сильнее многих своих сверстников, но сумеешь ли ты не отставать от десятилетних?!”

Одиссей просил: ”Скажи наставнику, чтобы он испытал меня, я постараюсь!”

Он прошёл испытания и через год-полтора догнал старших в умении и ловкости. Да и в силе он не очень им уступал.

Его русые волнистые волосы почти доставали до плеч, и на лбу их прихватывала лента, обычно синяя. Ноги и руки вечно были в ссадинах и синяках. А в голубых глазах был всегда весёлый задор и готовность в любой момент что-нибудь придумать.

Отцу Одиссей никогда не перечил; выполнял все его просьбы и наставления, даже когда ему это не нравилось.

Лет где-то в восемь его этому научил старый пастух в горах, к которому отец разрешал ходить одному и даже оставаться на ночь в его шалаше. Одиссей любил приходить к нему под вечер и слушать в темноте у костра рассказы старика. Пастух был очень стар, но многое помнил и много знал. В молодые годы он был воином ещё у отца Лаэрта. Кожа на его лице обветрилась до черноты, белые волосы и борода придавали ему какую-то магическую прелесть, а глубокие зоркие глаза, казалось, всё видели насквозь.

Однажды он сказал мальчику: ”Если хочешь стать таким же хорошим правителем, как твой отец, ты должен всегда внимательно слушать его. Если он тебе что-то поручает, а тебе это не нравится, подумай, зачем это сказал отец. Он умён и никогда не поручит тебе что-нибудь просто так. Если ты научишься понимать его, ты будешь с каждым его поручением становиться умнее. Когда ты станешь царём, тебе придётся много делать того, что не будет нравиться, но надо. Запомни это!”

Одиссей задумался.

Костёр догорал. На углях плясали то, вскидываясь вверх, то, совсем исчезая, язычки пламени. По раскалённо-красному иногда пробегали синие и фиолетовые верхушечки. Старик подозвал двух огромных лохматых псов и собирался обойти отару. Одиссей поднял на него взгляд и спросил: ”А что, царь обязательно должен быть у народа?”

“А как же! - ответил старик. - Видишь, даже у стада должен быть пастух; иначе оно разбредется, кто куда, и станет добычей волков. Так же и люди, Без правителя они будут каждый сам по себе. Кто сильнее, тот обидит слабого, выгонит его из дома, отберёт всё, что захочет. А царь объединяет всех. И царь помогает всем потому, что его делают царём не люди, а Боги. И они же дают ему мудрость, чтобы служить людям. Так уж повелось у Богов. Они лучше знают, что нам нужно”.

В детстве Одиссей любил много и вкусно поесть; да и его тощий наставник никогда не отказывался от еды. Правда, когда ему нечего было есть или он был так занят, что поесть было некогда, он от этого не страдал. Он даже не замечал этого.

Вот чего он не любил, это бряцания оружием. Он говорил: ”Это опасное искусство нужно только для того, чтобы защищать хороших людей от недоумков, которые на них нападают”. Но Одиссея он не отговаривал от военных занятий, говоря: “Хороший царь должен уметь защищать своих умных, да и не умных подданных тоже”.

Они занимались пять лет, и Одиссей преуспел во многом. Одно ему не давалось - поэтика. А вот логика и риторика были его любимыми дисциплинами. И ещё хорошо усвоил Одиссей - всякое дело нужно доводить до конца; иначе нет смысла его начинать.

В десять лет мальчиков начинали учить стрелять из лука. Для этого имелись специально изготовленные простые и лёгкие луки. Настоящие боевые луки были дороги. Их имели только состоятельные воины. Лук делался по руке хозяина и не давался никому.

Но, очень хотелось!

И Одиссей не устоял перед искушением. Однажды он взял со стены отцовский лук. Тяжелее всего было натянуть на лук тетиву. Для этого его нужно было согнуть, уперев одним концом в сандалию. Это надо было проделать одной рукой, а второй рукой нужно было натянуть жилу и зацепить её за крюк.

Когда он наложил стрелу и стал целиться, это увидел один из слуг. Слуга позвал отца. Когда они вышли во двор, две стрелы торчали рядом в стёсе дерева и третья попала туда же на их глазах.

“Так - сказал отец.- Здесь, я вижу, тебе помогали Боги. Не иначе!” Он забрал у сына лук и повёл его в дом.

Сам поступок был безобразным, но результат не мог не порадовать отца.

“Как, ты думаешь, я должен поступить с тобой?”

“Накажи, как считаешь нужным, но дай мне стрелять из настоящего лука! Я тебе обещаю, никто на острове не будет стрелять лучше меня, когда мне исполнится шестнадцать лет!”

Отец задумался, вспомнил свою юность и этот лук – подарок его отца.

“Хорошо. Если это будет так, я подарю тебе этот лук. А сейчас я скажу, чтобы тебе подобрали не очень тяжёлый лук. Но, запомни своё обещание!”

Обещание он сдержал!

Сверстники, да и вся молодёжная компания, признавали в Одиссее вожака. Ни одна их проделка не обходилась без его участия.

Вскоре начали заглядываться на него и девушки. Он был высок, строен и силён. Он нравился девушкам. Но сам он ими не очень интересовался. Для него было важнее общение с товарищами. Девушки-рабыни, которые прислуживали в доме, с удовольствием обхаживали, ласкали и ублажали его. Этого ему было достаточно.

Брат тоже любил её, но иногда прогонял домой, когда она ему очень докучала. Иногда Одиссею приходилось выручать сестрёнку, когда ей грозили серьёзные неприятности за проделки. А, вот учиться, у неё не было усердия. Это расстраивало и даже сердило мать. Отец же только усмехался. Ему нравилась эта непоседа.

В учёбе за братом попятам шла Мотера. Она подгоняла Одиссея, иногда даже помогала ему. Прекрасные успехи у неё были в поэзии. Позже, когда она выросла, её элегии знала вся Эллада.

В ту пору в Греции в моду вошли критские игры с быком. Отчаянные юноши и девушки показывали свою ловкость и удаль, “играя” с разъярённым быком. Удалец то запрыгивал ему на спину, то дёргал его за хвост, то пробегал перед его огромными рогами, уклоняясь от выпадов мощного животного. Играющий почти гол, на нём только набедренная повязка, да лента, прижимающая волосы. А шкура быка от ярости и напряжения влажная и скользкая. Эти развлечения были опасны и иногда плохо кончались. Но древняя традиция освящала игры.

Однажды, Одиссей, делая прыжок вперёд через рога, поскользнулся на шее быка. Падая вбок, он зацепил правой ногой острый бычий рог. Бык в это время мотнул головой, ниже колена образовалась рваная глубокая рана. Друзья кинулись отвлекать быка, а Одиссей покатился по траве к краю поляны к деревьям, где была защита от быка, оставляя за собой кровавый след.

Всё обошлось благополучно, но на ноге на всю жизнь остался шрам.

Не всё и не всегда шло гладко в компании молодёжи. То, что Одиссей был сыном царя, здесь не имело особого значения. Авторитет его был не в этом, важны были личные заслуги. Был среди их компании у него и соперник Он был на два года старше Одиссея. Соперничество носило иногда и злой характер. Однажды их спор перешёл в ссору. Было решено провести бой на палках.

Соперника звали Аменет. Он был сыном богатого купца, предки которого были выходцами из Египта.

На той же поляне, где “играли” с быком, и произошло выяснение отношений.

Аменет был выше ростом, суше телом и подвижнее, чем Одиссей. Да и агрессивнее он был значительно. Собственно, ссору затеял он. Он и начал нападение и нанёс первый удачный удар по плечу Одиссея.

“Больно; но не надо показывать. Он старается использовать рост и длинные руки. Все удары сверху.

А по колену... Ага, не нравится! Отскочил и морщится.

Надо шуточки; пусть позлится. Пока стоит, палку за конец и по стопе.

Ты чего это подпрыгиваешь; на горячее наступил?...

Опять бьёт сверху. Горячится. Не понял ничего... Хорошо.

Уйду влево от удара и опять по ногам...

Вот это напор! Разъярился! Хорошо - скоро устанет”.

Сошлись грудь в грудь. Стараются палкой придавить пальцы противника. Это больно. У Одиссея силы побольше. Он выдерживает напор и, когда Аменет начинает отступать, успевает концом палки ударить по пальцам ноги. Потом шаг влево и опять палкой по ногам.

“Теперь он будет думать только о защите ног. А я буду демонстрировать атаки вниз. Вот так, а удар-то по рёбрам.

Опять старается ударить по голове. Надолго ли хватит тебя, голубчик.

Что-то ты опять запрыгал как козлик. Я же ещё не ударил!”

Устал Аменет, тяжело дышит. Уже не нападает, старается не пропустить удара по ногам. А удар приходится по рёбрам и очень сильный.

“А, вот теперь, по шее. И всё!”

Ребята помогли ему подняться и отойти в тень деревьев.

Друзья поздравили Одиссея с победой. Соперничество на этом прекратилось. Да и вскоре Аменету исполнилось шестнадцать лет, и он стал общаться с более взрослыми юношами. Но врагами они остались навсегда. Конец этой вражде положила стрела Одиссея через много лет, когда он вернулся из своих долгих странствий.

Отношения с отцом у Одиссея складывались ровно и хорошо. Оба они были людьми добрыми и покладистыми. Оба были умны и отец, когда сын подрос, очень полюбил его. Он хорошо видел сильный характер и волю сына, понимал его и чувствовал его необычную Судьбу.

А вот с матерью у Одиссея были отношения очень сложные. Она была женщиной неуравновешенной, капризной и считала, что дети обязаны её слушать, беспрекословно всё выполнять и покоряться её прихотям. Это ей удавалось только, в какой-то степени, со старшей дочерью. Да и то, став постарше, Мотера мудро уходила от разговоров и даже встреч с матерью.

Любя Одиссея, Антиклея старалась по своему делать ему добро. Началось это с того, что она два месяца сама кормила его грудью. Она всю жизнь считала это своей благородной жертвой. Пока Одиссей был ребёнком, материнские порывы воспитания сглаживала нянька-кормилица. Лет с десяти Одиссей перестал признавать авторитет матери, но он был достаточно сдержан и, стараясь ей не перечить, делал все по-своему. Мать это раздражало, и она частенько устраивала скандалы по этому поводу.

Отец сначала вмешивался в это, но потом пустил всё на волю Судьбы, видя, что Одиссей сам неплохо выходит из этого положения. У Лаэрта хватало своих царских забот.

В шестнадцать лет юноши считались уже прошедшими школу грамоты и основы воинских наук. Они начинали принимать участие в делах взрослых, а в двадцать - это были уже равноправные граждане.

В состоятельных семьях было принято отправлять их набираться опыта и знаний в материковую Грецию в большие города - Фивы, Микены, Спарту, Афины и другие. Кто-то оставался там, кто-то возвращался домой. Особенно полезным считалось поучиться два-три года в спартанской армии или в Микенах пройти школу мореходства. Да и ещё много чему можно было поучиться там в Греции.

Некоторые отпрыски подыскивали себе невест в дальних краях. Это приветствовалось родителями.

Как-то Лаэрт позвал Одиссея к себе и сказал: ”Пора тебе осваивать дело управления страной. Царские заботы не всегда интересны и зачастую трудны, но такова воля Богов. Я буду учить тебя всему, а ты постарайся не лениться и усваивать премудрости и тонкости дела”.

Одиссею многое сразу было интересно. Те знания, которые преподал Диомед, очень пригодились сейчас. Изучая логику, пришлось разобрать множество примеров. Которые были из истории греческих городов-полисов и жизни Богов-Олимпийцев. Всё это сложилось в стройную картину. Теперь же на фоне этой картины вырисовывались особенности судьбы маленькой Итаки. Этот небольшой остров играл свою роль и, иногда не малую, в тех политических и жизненных коллизиях, которые переживала вся Греция. В этом мире не было спокойствия. Всё держалось на вынужденных договорах и равновесии сил. Каждый полис в этом равновесии искал своей выгоды. Все понимали, что есть и общая выгода; извне тоже стучались свои интересы, которые нельзя было не учитывать.

Всё это мудрый Лаэрт передавал сыну. Одиссей был способным учеником и на какое-то время очень увлёкся этими проблемами.

Когда ему исполнилось восемнадцать лет, отец отправил его на Пелопоннес посмотреть мир, поучиться у людей, приобрести жизненный опыт.

Первым пунктом была Элита. Это был большой дружественный полис. Итаку с ним давно связывали дружба, торговые дела и брачные узы. Почти год гостил Одиссей в доме царя. Наследник был на год младше Одиссея. Звали его Сирокс. Сам царь интересовался у гостя его сёстрами на предмет сватовства. Решено было через год-другой отправить его на Итаку погостить у Лаэрта.

Распростившись с гостеприимным домом в Элиде, Одиссей отправился в Спарту. У него было поручение от отца к царю Тиндарею. Главный интерес в Спарте представляла система подготовки воинов. Хозяин не скрывал от молодого гостя ничего. Он был радушен и прям. Одиссею довольно скоро сказал, что тот ему по душе и он рад его приезду. Познакомил и с младшей дочерью Еленой. О красавице вся Греция судачила и тихо вздыхала. Ходили были и небылицы.

Одиссею она понравилась. Девушка была выше среднего роста, стройна и грациозна. Волосы цвета спелой пшеницы были красиво уложены на затылке и открывали изящную линию шеи. Тёмноголубые глаза были необыкновенно большими, и это подчёркивали приподнятые тонкие тёмные брови. Держалась она как все спартанки независимо и, в отличие от многих из них, не стеснялась высказывать свои суждения в разговоре. Ко всему ещё она прекрасно управляла колесницей и любила прогнать коней на полном скаку по улицам города. Поговаривали, что из лука она стреляет не хуже любого воина.

Тиндарей сказал, что он хотел бы видеть Одиссея среди претендентов на её руку. На что Одиссей ответил благодарностью и обещанием прибыть на “смотрины”.

Он пробыл в Спарте два года. Это были прекрасные и полезные годы, но порядки и уклад спартанской жизни не пришлись ему по вкусу. Из Спарты Одиссей отправился в Микены. Тиндарей его рекомендовал письмом своему зятю Агамемнону, женой которого была старшая дочь спартанского царя Клитемнестра.

Затем он побывал в Афинах, Фивах, Дельфах, Этолии. Почти пять лет он не видел родной Итаки.

Встречали его радостно и шумно. Оливия шепнула ему, что ей понравился Сирокс, и о свадьбе уже договорились.

Отец и мать постарели за эти годы. Лаэрт сказал сыну, чтобы тот готовился принимать у него трон. Сам он будет при нём советником.

В Дельфах Одиссей посетил оракула. Ему была предсказана долгая и нелёгкая жизнь. Боги многого ждут от него!

Мать всё чаще заговаривала о женитьбе. Вскоре пришло известие из Спарты. Тиндарей приглашал “женихов на смотрины”.

Претендентов на прекрасную спартанку набиралось много. Все они принадлежали лучшим семействам Эллады. Здесь был Менелай сын Атрида младший брат Агамемнона. Здесь были оба Аякса - Аякс Телемонид, царь Саламина и Аякс Оилид, царь Лакриды. Здесь Патрокл - друг и побратим Ахилла, царя мирмидян. Здесь и Диомед, и Сфенел, и Филоктет, и Протисилай и многие другие, известные всему эллинскому миру имена. Соперников было несколько десятков. Им предстояло состязаться за право быть названым женихом, показать свою доблесть и умение в воинских искусствах и знаниях.

Физические состязания проходили на большом стадионе вблизи Спарты. Он имел форму получаши. Зрители располагались с южной стороны на длинном склоне холма, вырезанном так, чтобы были три террасы, на которых располагались скамьи. Скамьи представляли собой толстые доски, лежащие на каменных тумбах. На каждой такой скамье могли сидеть от шести до двенадцати зрителей. Северная часть представляла, сделанную из дерева с навесом из ткани ложу. В восточном торце стадиона, где дорожки (стадии) имели форму дуги, то есть на повороте, были открытые места для стоящих зрителей. В противоположном конце, где были старт и финиш забегов и заездов, не было зрителей потому, что начало и конец дистанции могли располагаться дальше или ближе.

Беговые и конные состязания не происходили по замкнутой дистанции. Они начинались и заканчивались на западной стороне стадиона, где располагались судьи.

Состязания длились три дня. В первый - соревновались на колесницах квадригах, в беге с оружием и метании копья. Во второй день был только бег в набедренной повязке, прыжки в длину и метание диска. В третий день состязались в риторике и поэтике, но это проходило уже в царском дворце.

Во дворце был большой зал, где устраивали пиры и диспуты, хотя второе в Спарте не очень многих интересовало, и не было в моде.

В заездах на квадригах лучшим был Менелай. Он обошёл всех и второй, за ним пришедший Патрокл, отстал на два корпуса коня. В беге в боевом облачении был лучшим меньший Аякс, а в метании копья Одиссея немного опередил Филоктет.

Зато во второй день состязаний Одиссей с триумфом победил в беге и одним из лучших был в прыжках и метании диска.

В риторике ему тоже все уступили; он был так красноречив, что все, кто должен был выступать вслед за ним, отказались от этого и безоговорочно вручили ему пальму первенства.

И ещё подсказал Одиссей Тиндарею отдать Елену Менелаю. Он того заслужил и в состязаниях и брат его Агамемнон был женат на старшей сестре. Тут и судьба спартанского трона в дальнейшем становится ясной. Тиндарей уже был далеко не молод и этот вопрос его волновал потому, что сыновей он не имел. Это был политически очень мудрый ход, и все его оценили.

Для себя же Одиссей просил руки племянницы Тиндарея, дочери Икария Пенелопы. Девушка привлекла его своей неброской красотой. Она была невысокого роста; тёмные каштановые волосы и мягкие карие глаза делали её очень привлекательной. Негромкий слегка воркующий голос завораживал и делал очень приятным всё, что она говорила. Да и смотрела она на Одиссея ласково и дружески. Они два раза поговорили друг с другом и поняли, что Боги их соединят навеки.

После окончания состязаний он подошёл к ней и сказал: ”Я буду просить тебя в жёны у царя!”

Пенелопа как будто ожидала этих слов от него. Она опустила ресницы, потом улыбнулась и сказала: ”Ты не пожалеешь об этом. Я хочу быть твоей женой!”

В заключение смотрин был устроен большой пир. На кострах за мощными стенами дворца жарились целые быки, свиней кололи десятками, овощи и фрукты возили большими повозками, а кувшины с вином (большие пифосы) стояли во дворе целыми рядами. Праздник продолжался два дня и две ночи.

Потом гости стали постепенно разъезжаться. Одиссей торопился домой; его ждали радости жизни. Из Спарты путь не близок. Надо пересечь весь Пелопоннес.

В Элиде его ждал корабль. Здесь уже приготовились встречать жениха и невесту. Каюта на корме была украшена цветами и зелёными ветками. Для невесты был устроен отдельный покой. Она должна была чувствовать себя совсем удобно и уютно в этом недолгом путешествии. Как только Одиссей с Пенелопой взошли на корабль, команда прокричала здравицу. По кругу была пущена чаша вина.

На берегу оставались провожающие. Среди них была и младшая сестра Оливия. Год назад она вышла замуж. Были здесь и друзья, которых Одиссей завёл немало ещё в своё первое пребывание в городе.

Вскоре шестнадцать пар вёсел вспенили воду и понесли по течению реки красавец корабль к домашним берегам. На выходе из устья на мачте туго натянулся парус, на котором у верхней реи был изображен символ Посейдона трезубец.

Путешествие прошло быстро и почти незаметно. Они подходили к острову утром. Солнце было ещё невысоко и хорошо освещало встречающих. Здесь собралось почти всё население острова. Парус заметили издалека, когда ещё только небо начало светлеть. Весть о приближении Одиссея быстро облетела остров. Народ любил своего молодого царя. Он был высок строен, очень крепок телом. Лучшие черты атлета сочетались в нём очень гармонично. Светлые волнистые волосы, голубые приветливо смотрящие на людей глаза, ещё редковатая русая борода - всё это восхищало островитян. Они видели в нём героя, живое воплощение олимпийского духа. А его ум и красноречие подкупали любого, кто его слышал.

Пенелопа была смущена таким вниманием к её будущему мужу и господину. Но в душе её эта общая любовь нашла отклик; она тоже его уже любила.

Седеющие родители встретили сына и его невесту с радостью. Они знали уже все новости из Спарты. Новости приносил Эол на своих крыльях. Они летели впереди самых быстрых кораблей.

Свадьба была назначена через три месяца осенью. На свадьбу обещали приехать многие его соперники по соисканию руки прекрасной Елены. Договор, который связал их перед состязаниями в Спарте, делал их почти братьями. Он был нужен греческим городам, поэтому-то эта идея Одиссея была подхвачена так дружно. Греция оценила ум молодого царя Итаки.

Больше всех, пожалуй, радовался Лаэрт. Ему сразу понравилась Пенелопа; и она поняла сразу, что в лице стареющего свёкра найдёт друга.

Из её покоев было видно море. Пенелопа была этому очень рада; это было ново для её чувствительной души. Она не могла знать тогда, что это море разлучит их с мужем на двадцать долгих лет и станет ей ненавистно.

Подготовка к свадьбе шла полным ходом. Антиклея успевала везде. Её голос и суховатая быстрая фигура были слышны и видны, казалось, сразу в нескольких местах. Да и как было не беспокоиться. Доверить такое дело мужчинам старая царица не могла. Надо было всё устроить так, чтобы именитые гости были не только довольны, но и кое-чем удивлены. На Итаке такого торжества не знали со дня сотворения острова.

Был послан корабль в Этолию за лучшими этолийскими и фесалийскими винами. Все женщины острова ткали покрывала на скамьи и полы дворца. Доставались и приводились в порядок дорогие ткани-занавеси. Готовились ароматные травы в светильники.

Гости начали съезжаться загодя. Играло тут свою роль и то, что к осени море чаще становилось неспокойным. В гавани уже стояли корабли из далёких земель. Прибыли гости из дальней Ларисы и с Эвбеи. Затем приплыл златокудрый Ахилл со своим другом Патроклом, царь Адраст из Аргоса. Были здесь и оба Атрида. Прибывали и другие славные мужи. Недавний сбор в Спарте сплотил их; они чувствовали единение и силу свою в этом. Эллада становилась крепкой. Боги её вели к этому. Впереди у любимицы Олимпийцев были трудные испытания, и это чувствовали её дети.

Утро свадебного дня выдалось прохладным и солнечным. Воздух казался прозрачным и море, такое тихое и спокойное, у горизонта было резко очерчено. Чуть выше горизонта в прозрачной дымке парили греческие берега, хотя до них было очень далеко. Казалось, Боги хотели показать собравшимся на острове, что не так уж далека эта их родная земля.

С самого утра в храме Аполлона жрецы готовили свадебный обряд.

Жениха и невесту долго и тщательно готовили к церемонии. Каждого в своих покоях мыли, умащали елеем, наряжали в расшитые по краям золотом и пурпуром туники. Невесту украсили золотой старинной диадемой, которая имела в середине тонко вырезанное изображение маленького Амура. Ожерелья и браслеты из золота и редких драгоценных камней были восточной и египетской работы. На голову возложили небольшой венок из белых лилий.

Их вывели из покоев и, в окружении свиты, повели в храм, который находился выше города, но недалеко от дворца. Дорога к храму, выложенная каменными плитами, была усыпана цветами. По обеим сторонам дороги стояли жители Итаки. Здесь сегодня собрался весь народ Одиссея, все его граждане и рабы.

На ступенях храма их ждали жрецы. Уже были приготовлены к закланию жертвенные тельцы. Воздух оглашало их мычание, как будто они взывали к Богам о даровании счастья молодым.

Старший жрец вознёс молитву олимпийским Богам. На алтарь Зевса принесли сердце заколотого тельца и сожгли его в священном огне. Потом были возношения Аполлону - хозяину храма, Гермесу - покровителю рода, Гименею - Богу любви и брачных уз.

Лилась тихая музыка, хор пел гимны. Всё было торжественно и красиво. Старший жрец возложил на головы молодым тонкой работы золотые обручи в виде сплетённых веток олив. При этом он негромко нараспев произносил старинные, понятные только посвящённым, заклинания. Они должны были дать молодым божественное покровительство. Обряд был закончен.

Солнце уже поднялось высоко и становилось жарко. Молодые и гости отправились во дворец, где уже всё было приготовлено к пиру. Для гостей были убраны столы в главном большом зале дворца. Он был вытянут с севера на юг. Посредине зала кровлю поддерживали три колонны в один ряд. Кровля была из сосновых длинных досок, уложенных от конька к стене. Под кровлей были резные деревянные украшения. На стенах висели чеканные из бронзы картины на мифические сюжеты. Торцевую стену украшал барельеф, изображающий Гефеста с его орудиями труда - молотом и наковальней. Там же в углу стояли доспехи, изготовленные по преданию самим Богом. Щит сиял бронзовым шишаком посредине и окантовкой по краю.

Столы стояли двумя рядами вдоль стен. Здесь могло разместиться для пиршества больше двух сотен человек.

Во дворе были сооружены два больших навеса. Натянутые ткани прикрывали от палящего солнца. Под навесами стояли столы. И ещё несколько столов для слуг, рабов и всяких прохожих были расставлены по саду и среди хозяйственных построек. Сегодня праздник был для всех.

Столы были завалены всяческой едой. В огромных блюдах дымилась и остро пахла приправами жареная бычатина, рядом лежали зажаренные поросята и приготовленная специальным способом с особыми травами свинина. Гуси и утки выглядывали из трав и овощей. Огромные мисы с оливками и блюда со свежими овощами; между ними стояли блюда с рыбой, оригинально приготовленной морской и просто жаренной речной, которой было в изобилии на острове. А фруктов, каких только не было.

Потом говорили цари, эти представители аристократии. Все говорили о радости и счастье, о дружбе и любви! Греция переживала эйфорию!

Так говорили, пили вина, слушали музыкантов и сказителей до утра. И, когда уже солнце золотило горы своим светом, гости расходились отдохнуть, чтобы к вечеру снова собраться и продолжить веселие.

Молодые ещё затемно ушли в свой покой. Им спели хором гимн Гименея и, пожелав счастья, отпустили!

Пенелопа привезла из Спарты своих служанок. Старшая из них Полифеба была дочерью её кормилицы, значит молочной сестрой. Пенелопа доверяла ей свои девичьи секреты. И Полифеба любила её как дочь, хотя была старше всего на десять лет.

Когда Одиссей вышел из спального покоя, служанки нетерпеливо влетели к Пенелопе. Полифеба тормошила её, а молодая вся сияла от счастья. Её очень тщательно и долго мыли, приводили в порядок её густые волосы, украшали и одевали. Только потом отдали нетерпеливо ожидающему мужу.

Супруги вышли к уже собравшимся гостям. Теперь им предстояло получить богатые подарки. Это был длинный поток дорогих и красивейших вещей. Здесь блестело золото украшений и посуды, драгоценные камни и дорогие ткани. Гости были щедры; их радость заполняла сундуки и закрома.

Речи и вина лились потоками, как и подарки. Счастья было так много. Боги собрались тоже здесь. Их присутствие, их дыхание, их радость овевали молодых, делали моложе старых. Женщины становились красивее, мужчины сильнее и дружелюбнее.

Три дня прошли в радости и празднике!

На четвёртый - вожди посерьёзнели и собрались поговорить о делах им одним понятных и нужных.

Постепенно пустела гавань. Корабли поднимали паруса и уходили к своим берегам. Одним из первых ушёл Менелай. Он торопился к красавице жене. С ним уплыл и брат Агамемнон. Дома их ждало посольство тестя. Тиндарей предлагал Менелаю занять его трон, стать царём Спарты.

Пенелопа принесла в дом Лоэрта покой и умиротворение. Даже Антиклея поддалась этому покою, идущему от молодой невестки. Она водила Пенелопу по всем помещениям дворца и показывала ей всё царское хозяйство. Слуги тоже быстро полюбили молодую хозяйку. Пенелопе достаточно было негромко сказать своим глубоким голосом, и все спешили исполнить её желание или указание.

Одиссей был счастлив и спокоен. А дела его царские были не просты. Вскоре пришло сообщение из Фив. Там младший сын Эдипа Полиник хотел силой занять престол отца, право на который было у старшего брата Этеокла. Полиник был изгнан из Фив и нашёл приют у аргосского царя Адраста, недавнего гостя Итаки. Женившись на его дочери Аргии, Полиник сумел убедить тестя выступить против Фив. Поход закончился поражением и гибелью всех вождей этой войны с обеих сторон. Но на этом смута не кончилась. Фивы были всё-таки разорены.

Эти события потребовали активного общения участников договора в Спарте.

Во дворце на Итаке тоже все в ожидании. Пенелопа скоро должна стать матерью. Вездесущая Антиклея уже проявляет заботу о будущем наследнике. Она уверена, что это будет мальчик. Она уже думает, как и кто будет его кормить, воспитывать. Учить. Даже, всегда спокойный Лаэрт, проявляет непоседливость и нетерпение. Спокойна и весела только Пенелопа. Она верит, что Боги всё делают разумно и не для того они соединили её с Одиссеем, чтобы что-нибудь было не так как надо.

Одиссей очень занят, но он не забывает о молодой жене. Всё свободное время они проводят рядом. Их роднят эти ожидания первенца.

Лето уже было в полном разгаре, когда родился мальчик. Имя ему дал дед. Назвали его Телемах.

Жители острова приходили к дворцу поздравить своего царя с первенцем-наследником. Их угощали и одаривали. Жрецы восхваляли Богов за их дар и заботу о царской семье и народе Итаки.

Радость эту Одиссею омрачили известия о событиях в Фивах. Это была плохая новость. Снова война среди греков, снова свои бьют своих. Через несколько месяцев ещё одна нерадостная весть. Менелай, спартанский царь, отправился на похороны своего деда на Крит. В его отсутствие в Спарту прибыл сын Приама, царя древнего Илиона, Парис. Молодой красавец и бездельник сумел совратить прекрасную Елену. Она сбежала с ним в Трою, прихватив богатства царя, его слуг и рабов. Дерзость была неслыханной. Это требовало наказания само по себе. Да, были причины и другие. Троя была неблизка от самой Греции. Её азиатское положение давало ей некоторые привилегии. Она торговала с богатой Азией; её соседями были хетты. Она контролировала вход в Геллеспонт, и это давало ей огромные богатства. Поэтому Приам смотрел свысока на Ахейский союз и не хотел принимать участие в общегреческих делах. Это давно раздражало ахейцев.

Обстоятельства давали возможность решить эти вопросы силой. Повод был!

А вернуть Елену стало делом чести не только Менелая, но всех, кто поклялся ему помогать. Это стало общегреческим делом!

Одиссей понимал, что надо готовиться к войне! Он поручил это отцу и своим помощникам, а сам отправился в Грецию встретиться и обсудить положение с другими правителями. Решили, что к началу лета все будут готовы. О сроках и месте сбора даст знать всем заранее Агамемнон. Ему поручалось общее руководство союзным войском. Он был старше и опытнее многих!

Готовили воинов и корабли. Предполагали собрать до тысячи кораблей. Это могло помочь предотвратить войну. Приам должен будет уступить такой силе!

Весь июнь собиралась огромная армия в Беотии. В гавани Авледа не было места уже для прибывающих и прибывающих кораблей. Менелай пришёл на шестидесяти кораблях, Агамемнон привёл столько же. Ахилл с Патроклом привели пятьдесят кораблей, Большой Аякс - двенадцать, а Малый привёл дружину лучников и пращников в сорок человек. Собирала силы вся Греция. Уже кораблей прибыло больше тысячи.

Одиссей верил и надеялся, что конфликт завершится переговорами.

Для него с Пенелопой это была первая разлука. Они были счастливы вместе. Сын их радовал своим лепетанием. А потом он начал подниматься и ползать. И вот уже начал ходить. Пенелопа расцвела, и счастье её озаряло других. Одиссей, несмотря на заботы и неприятные мысли о войне, тоже проникался этим светом счастья. Но им всё реже удавались эти счастливые минуты, проводимые вместе.

В конце мая были снабжены провизией и оружием двадцать кораблей. Наставал день отплытия. Вся Итака вышла провожать воинов.

Мать рыдала; даже отец смахнул слезу. К счастью Одиссея, Пенелопа не плакала. Она стояла с сыном на руках и молила Богов о возвращении мужа.