В 1851 г в Лондоне открылась всемирная выставка. Специально для нее было построено уникальное здание из стекла, названное «хрустальный дворец». В дальнейшем оно стало вместилищем постоянной экспозиции, собравшей самые великие достижения человеческой мысли. Посетивший ее вскоре русский писатель Иван Тургенев был несколько удивлен подбором экспонатов. Он не нашел ничего, связанного с Россией, как будто эта страна находилась вне мировой науки и техники. На стендах был представлена даже Полинезия, облагодетельствовавшая мир катамараном. Писатель нашел самовар и валенки, которые, как выяснилось, к России не имели отношения. Причины игнорирования русской мысли имели глубокие корни. Это, в частности, историческое противостояние двух величайших империй – Британской и Российской. Такая политика не имела ничего общего с отношениями простых людей, взаимопроникновению культур. Как русский никогда не мог представить себе мировую литературу без Диккенса, Конан-Дойля, так и англичане не мыслили литературу без Тургенева, Толстого, Достоевского. И сейчас, полтора века спустя, дает себе знать та же политика с ее худшими традициями. Современная Великобритания легко открывает двери таким лучезарным личностям, как Б.Березовский и Р.Абрамович. При этом последнее время возникли почти непреодолимые трудности для русских специалистов, желающих посетить британские острова с целью участия в конференциях, обмена опытом.
По-видимому, дело здесь не только в историческом столкновении двух империй на всех фронтах, в том числе научно-техническом. Россия и запад – не одно и то же. Различия вылезают везде, в том числе в оценках научно-технических достижений. Чтобы продолжить эту тему, перенесемся из Лондона в другой центр западной мысли и культуры – в Стокгольм.
Статус Нобелевских премий
В 1901 году Альфред Нобель, заработавший баснословные суммы на изобретении такого великолепного средства убивания людей как динамит, учредил премию своего имени. Она предусматривала следующие номинации: борьба за мир, литература, физика, химия, физиология и медицина. Уже тогда было ясно, что список отнюдь не исчерпывает поля активности творческих людей. Нобель предполагал давать премию и по математики, но из-за личной неприязни к возможному претенденту вычеркнул целую науку из списка поощрения. Несмотря на недоработанность статуса премии, она стала самой престижной наградой. Как это принято, престиж превратился в инструмент большой политики.
Премии мира не могли быть вне политики по определению. Поэтому рассуждать о выдающихся личных качествах лауреатов не рискну. Иногда она, действительно, играла положительную роль в истории, стимулируя прекращение кровопролития. Известно, что Нобелевский комитет рассматривал кандидатуру В.И.Ульянова-Ленина на предмет вручения премии, если он будет содействовать установлению мира в Европе, потрясаемой боями Первой Мировой войны. Как известно, приход Ленина к власти содействовал отнюдь не умиротворению, а началу красного террора и Гражданской войны. Соответственно, кандидатура была снята с повестки дня. Можно удивляться тому, что премия мира подчас вручается участникам и миротворцам незначительных локальных конфликтов. Вместе с тем, самая глобальная миротворческая акция ХХ века – прекращение 2-й Мировой войны – не была отмечена комитетом. А ведь наверняка премию заслужили командующие Г.Жуков и Д.Эйзенхауэр.
Не будем углубляться в политику более позднего времени, помня завет поэта А.Толстого:
Ходить бывает склизко по камешкам иным,
Итак, о том, что близко мы лучше умолчим.
Литературные премии политизированы не намного меньше, чем премии мира. По мнению как рядовых читателей, как и профессиональных литературоведов, можно назвать лишь несколько литераторов, не вызывающих сомнений. Это – И.Бунин, А.Солженицын, Г.Сенкевич, Р.Киплинг. Остальные премии получали малоизвестные авторы. В основном из скандинавских стран. В то же время авторы, потрясшие мир своими произведениями, начиная с первого писателя нашего времени – Л.Толстого, оказались обойденными. В качестве полуанекдота можно привести такой факт, просочившийся в СМИ. В 90-е гг прошлого века влиятельные организации неоднократно обращались в Нобелевский комитет с предложением дать премию литератору из Прибалтики. Чтобы показать, как расцвела культура новоявленных государств после отделения от России. Но даже самые тщательные поиски не выявили в этих странах писателя мирового уровня.
Перейдем к премиям за науку. По химии наши соотечественники их практически не получали. Обошли даже самого великого химика 19 – 20 вв. – Д.И.Менделеева. Единственным награжденным стал наш физик Н.Н.Семенов (1956 г) за создание теории взрыва, заказанной военно-промышленным комплексом. В физике ситуация более объективна, но и здесь число русских лауреатов мало. До второй мировой войны доминировали немцы. После – американцы. Известно, что первый радиоприемник создал наш ученый А.Попов. Нобелевскую за это изобретение, изменившее мир, получил итальянец Г.Маркони, отстававший от русского коллеги.
Почти все русские лауреаты-физики были так или иначе связаны с созданием оружия массового уничтожения. Это можно понять. Здесь работали лучшие умы, людей ценили за подлинные таланты и заслуги. Истинным ученым предоставлялась возможность самореализоваться. В конечном же итоге они получали награды не за бомбы, а за теоретические разработки, связанные с бомбами.
Величайшим событием мировой истории был выход человечества в космос. Пишут, что Нобелевский комитет хотел дать награду лидеру космонавтики – С.П.Королеву, но не смог добраться до этого гения из-за его засекреченности
Биология
Поговорю о том, что мне ближе по долгу службы – о великих биологах, получивших и не получивших Нобелевскую премию. Уточню, что собственно по биологии премий, согласно уставу, не положено. Биологи получают по номинациям «физиология и медицина», изредка – «химия».
Премию за теорию иммунитета 1908 года получил И.Мечников. Он, действительно, представлял русскую научную школу, хотя русским был лишь наполовину. Последние годы жизни ученый работал во Франции, в институте Пастера, где и привлек внимание мировой научной общественности.
Величайшим ученым 19 – 20 веков был И.Павлов. Его не обделили высшими наградами. В 1904 году он получил Нобелевскую премию за работы по физиологии пищеварения. Деятельный ученый не стал почивать на лаврах. Он возглавил еще одно направление – физиологию инстинктивной и высшей нервной деятельности. За более чем столетнюю историю этих премий лишь четверо получали премию дважды – М.Склдовска-Кюри*, Л.Полинг, Д.Бардин и Ф.Сенгер. В области физиологии и медицины таковых нет. В этой области нет и лауреатов, повторно номинируемых на получение Нобелевской. В некотором роде исключением стал И.Павлов. На второе получение, уже за изучение высшей нервной деятельности, его выдвигали дважды – в 1925 и в 1930 гг. Кандидатуру русского ученого поддерживали ведущие биологи мира, включая нобелевских лауреатов. Причина, побудившая Нобелевский комитет не присуждать Павлову вторично премию, заключалась, по-видимому, в отсутствии прецедентов в первой половине века по присуждению премии повторно в одной и той же области науки. Это случилось впервые в 1972. Добавлю так же, что и сам Павлов, как Нобелевский лауреат, выступал в качестве номинатора. Когда комитет поинтересовался его мнением, кому следует присудить следующую премию, он выдвинул Л.Орбели за «работы по трофической и адаптивной роли симпатической нервной системы в деятельности различных органов, таких как нервно-мышечный аппарат, рецептивные органы и различные отделы центральной нервной системы». В этом же году он номинировал патофизиолога А.Сперанского за «работы по трофическим функциям нервной системы и ее роли при заболеваниях». Несмотря на огромный авторитет Ивана Петровича Павлова, ни один из номинантов премии не получил.
Показательна судьба еще одного гения русской науки – Александра Леонидовича Чижевского. В 20-х годах он создал гелиобиологию – науку о влиянии Солнца на биосферу и сферу социальной деятельности – ноосферу. Работы ученого во многом определили развитие медицины, биофизики, экологии, истории. Научную деятельность он сочетал с решением прикладных задач, разработав ионизатор воздуха. В 1940 году Американская национальная академия наук заслужено выдвинула ученого на Нобелевскую. Одновременно в газете «Правда» появилась публикация о Чижевском с характерным названием «Враг под маской биолога». Авторитет ученого был таков, что со статьей лично ознакомился Сталин и вынес неопределенный вердикт – «надо еще посмотреть, враг ли он». В результате этой неопределенной поддержки Чижевского на какое-то время оставили в покое, однако через два года все же репрессировали. Он выпал из поля зрения мировой науки. Особенно его и не искали, и ни одна организация, включая Нобелевский комитет, не выступила в защиту ученого.
Лидерами науки ХХ века были ядерная физика и генетика. Не удивительно, что между ними появились точки взаимопроникновения. Одной из них стало учение о факторах среды, вызывающих наследственные изменения – мутации. Способность рентгеновских лучей вызывать мутации была открыта в 1925 г русскими биологами Г.Надсоном и Г.Филиповым. Два года спустя это же переоткрыл американец Г.Меллер. В это время он работал в России, где, как ему казалось, условия для научных исследований были лучше, чем в Америке. Работал он в составе русского коллектива, используя накопленный нашими коллегами опыт. Главное, что ему удалось сделать – не только подтвердить факт генетического влияния радиации, уже открытый, но и создать точные количественные методы регистрации этого эффекта. Когда в России начались массовые репрессии, Меллер счел за благо вернуться обратно в Америку.
Тем временем работы в России по изучению мутационного процесса продолжались и расширялись. В 30-е годы биологи В.Сахаров и М.Лобашев открыли еще одно важное явление – способность химических веществ вызывать мутации. После Великой Отечественной войны Лобашев создал теорию, описывающую закономерности мутационного процесса. Она определила работу нескольких научных коллективов Ленинграда. Вскоре последовала сессия ВАСХНИЛ 1948 г. Лобашев был уволен из университета. Ему категорически запретили заниматься генетикой. В дальнейшем после улучшения ситуации в отечественной науке он вернулся к исследованиям мутационного процесса. Однако завоевать мировое признание ему не удалось. Меллер же в 1946 году получил Нобелевскую премию за работы, выполненные в России, в составе коллектива русских ученых.
Революцией в биологии и науке вообще стало открытие в 50 – 60-хх годах структуры молекулы ДНК и расшифровке генетического кода, т.е. закона записи наследственной информации. Эти события отмечены пакетом Нобелевских. Среди лауреатов – С.Очоа и А.Корнберг (1959), Ф.Крик, Дж.Уотсон, М.Уилкинсон (1962), Х.Корана и М.Ниренберг (1968). В 1965г. премию за изучение генов получил француз русского происхождения А.Львов. На последней стадии расшифровки генетического кода советские ученые сделали, действительно, немного. Сказывались последствия сессии ВАСХНИЛ 1948 г., недостаток оборудования и субсидий. Зато на ранней стадии вклад русских был огромен. Первым возможность существования генетического кода предсказал Н.Кольцов. В 1927г. на третьем всесоюзном съезде анатомов, гистологов и эмбриологов он сформулировал принцип матричной передачи наследственной информации, на несколько десятилетий обогнав биологическую науку своего времени. Впоследствии Кольцов был репрессирован. В 50-е годы чисто теоретически структуру и основные особенности генетического кода предсказал физик Г.Гамов (начинал работу в СССР, затем унес ноги в США). Следуя по дорожке, намеченной русскими, ученые из Англии и США, довели расшифровку генетического кода до конца.
Исследования русскими строения и работы гена были слабее, чем западные работы методически. Однако русские смотрели на проблему намного шире. Параллельно с изучением механизма химического кодирования информации (признанного мировой наукой основным), с 30-х гг в СССР велись работы по изучению возможной физической, электромагнитной составляющей кода. Лидером русских исследований стал А.Гурвич, зачинатель так называемой волновой генетики. Его работы были замечены и рассмотрены Нобелевским комитетом. Но премии советскому ученому не дали. Период после 2-й мировой войны ознаменовался ошеломляющими успехами молекулярной и биохимической генетики. Генетика волновая отошла на второй план. О ней, как о перспективном направлении напоминал в своих работах лишь известный русский биолог и философ А.Любищев. За пределами России этого экстравагантного ученого, возмутителя спокойствия в науке, практически не знали. В конце века эстафету изучения волновой генетики перехвали московский ученый доктор биологических наук П.Гаряев. Разработанные им основы теории электромагнитного кодирования наследственной информации открывали возможности управлять генами и лечить наследственные заболевания. Канадский бизнесмен и меценат Берштейн вложил большую сумму в создание лаборатории и пригласил Гаряева возглавить в ней работы по разработке метода лечения диабета. Работа шла успешно в течение нескольких лет, затем внезапно была остановлена. Крепкие ребята разгромили лабораторию, а сам Петр Гаряев был насильственно депортирован обратно в Россию. Не берусь судить, смог или не смог бы он довести работу до конца. Бог знает, какие трудности могли бы встать на пути к благородной цели. Определенно ясно, что акцию по прекращению этой деятельности субсидировали концерны, производящие инсулин и получающие на этом огромные прибыли. Понятно, что малейшую угрозу своему бизнесу они постарались пресечь на корню.
Еще один интересный поворот в деле изучения генетического кода был намечен в 60-е гг в киевском институте микробиологии. Коллектив ученых под руководством С. Гершензона с участием Н.Тарновского, П.Ситько обнаружил важнейший внутриклеточный фермент – ревертазу. Это открытие показало, что принципы кодирования генетической информации более разнообразны, чем представлялось ранее. Базовая информация о строении организма может храниться не только в знаменитой молекуле ДНК, но и в другой молекуле – так называемой РНК. Для специалистов это означало революцию в молекулярной генетике. Результаты работ были представлены на совещания республиканского уровня. Но опубликовать их в изданиях, доступных мировой научной общественности не удалось. Спустя примерно 10 лет открытие было повторено в лучше оснащенных американских лабораториях. Первоткрыватели – Дэвид Балтимор и Говард Темин в 1975 г. получили Нобелевскую премию. В дальнейшем Балтимор, узнав о работах украинских ученых, официально признал их первенство. Но премию, понятно, никто не перераспределял.
Важнейшим открытием 2-й половины ХХ века стала генетическая нестабильность. Оказалось, что некоторые гены не привязаны к определенному месту, могут перемещаться из одной хромосомы в другую, даже из организма в организм, минуя репродуктивные барьеры. Впервые возможность такого явления была показана американской исследовательницей Б.Мак Клинтох в 1953 г. на кукурузе. В 1966 году молодой чешский энтомолог Карел Слама, работавший в тесном контакте, как с советскими, так и канадскими учеными, показал наличие идентичных веществ в организмах насекомых и деревьев. Слама понял, что здесь возможен прямой обмен генетической информацией. Массовый бум вокруг проблемы начался в 70-х годах, когда выяснилось что за этими фактами стоит глобальный механизм обмена генами между всеми организмами на Земле. Лидерами изучения этого процесса стали Д.Грин из Америки, Н.Плюс из Франции и наши ученые – ленинградка Р.Берг и новосибирец М.Голубовский. Нобелевский комитет стал прорабатывать возможность присуждения премии за работы в этом направлении. В каком-то из первичных списков мелькнула фамилия Голубовского. Почему-то именно в этот момент партийные органы перестали выпускать его за границу. Раису Берг неожиданно уволили из ленинградского института цитологии. Она гневно хлопнула дверью и уехала в Америку, надеясь, что мировое имя позволит ей продолжить работу там. Ее действительно взяли на работу, предложив занять должность препаратора и мыть пробирки. Ни на какие международные совещания ее не выпускали уже американские органы. Нобелевская 1983 года была присуждена Барбаре Мак Клинтох, разменявшей 9-й десяток и отошедшей от активной работы. Трудно сказать, насколько именно она заслужила этой награды.
Известны случаи, когда премии давали за не доведенные до конца работы. В 1967г. английский ученый Д.Гриффит открыл новую форму жизни – организмы без генов и нуклеиновых кислот, которые, однако, каким-то чудом размножались. Механизм их самовоспроизведения не вскрыт до сих пор. Оказалось, что некоторые болезни животных и человека связаны именно с этими формами жизни, получивших название прионов. Среди этих болезней оказалась и такая, как коровье бешенство. Ей занялся американский ученый Стэнли Прузинер, и вскоре, в 1997г. удостоился Нобелевской. За что дана награда – не совсем понятно. Механизм передачи заболевания не вскрыт. Степень опасности для человека не оценена. В плане понимания механизма самовоспроизведения прионов наука осталась на уровне гипотез, предложенных Гриффитом в 1967г. Присуждение премии за недоделанные работы объяснялось просто. В условиях перенасыщенности продовольственного рынка большинство продуктов, включая говядину, производители в борьбе с конкурентами не гнушаются ничем. Единичные случаи коровьего бешенства в Великобритании послужили прекрасным поводом вытолкать английских фермеров с рынка. Дополнительная шумиха вокруг зараженного мяса в первую очередь оказалась на руку американских производителям и экономики США в целом. Становится ясным, что определенным силам была выгодна эта премия. Нобелевский же комитет состоит из обычных людей, подверженных давлению и падких на вознаграждения.
Заключение
Вернемся к вопросу, с которого начали – почему в России мало нобелевских лауреатов. Понятно, что премию присуждают не боги и не ангелы. Любая значимая награда в той или иной степени – инструмент политики. Причины, почему в России мало Нобелевских, и русские специалисты уступают подчас менее заслуженным иностранцам, есть и внутренние и внешние. Внешние – противостояние ведущих держав, страх перед Россией, нежелание поддерживать ее лучших представителей и передовые достижения. Внутренние причины – недальновидная политика самоизоляции, проводимая на протяжении многих лет коммунистическими властями. Она не преодолена и поныне. Раньше многие советские специалисты не могли выехать за рубеж и опубликоваться в иностранных журналах по политическим соображениям. Сейчас для большинства возможность посетить международный конгресс, иностранный научный центр ограничивается отсутствием средств на командировки в университетах и институтах. Там, где средства есть, в условиях тотальной коррупции они часто расходуются не по назначению.
Истинный уровень квалификации и заслуг наших ученых в большинстве случаев не уступает мировым стандартам, а иногда и превосходит их.
Валентин Сапунов
* М.Склодовская-Кюри, описка автора. Ред.
Статья поступила в редакцию 02.10.2008г.
.
Только подписка гарантирует Вам оперативное получение информации о новинках данного раздела
Нужное: Услуги нянь Коллекционные куклы Уборка, мытье окон
