Этот вопрос уже много лет интересует американских, да и не только американских историков. В последние годы ученые обнаружили в джунглях лесов Америки многочисленные монументальные постройки некогда процветавших городов-государств этого региона. Грандиозные культовые и спортивные сооружения, пирамиды, административные здания являются немыми свидетелями высокого уровня цивилизации, достигнутого аборигенами доколумбовой Америки.

Высказывалась другая версия. В этих районах Центральной Америки когда-то наступила эпоха засушливых сезонов, которая вызвала резкое сокращение урожаев, что привело к массовым голодовкам и оттоку населения. Но такие экологические катастрофы явление временное, а население покинутых городов не вернулось в свои дома. Бытует предположение, что причина запустения ряда городов Центральной Америки заключалась в том, что этот район когда-то поразила эпидемия неясного нам происхождения, и люди были вынуждены покинуть насиженные места. Однако и эта версия вызывает серьезные возражения. Любая эпидемия – это, прежде всего, временный фактор. Проходит определенный срок и пострадавший район снова пригоден для обитания. Хорошо известно, что в период Средневековья в странах Западной Европы свирепствовали эпидемии бубонной чумы, которые унесли миллионы жизней. В память об этих бедствиях в ряде городов Европы были сооружены так называемые “чумные столбы”. Вспышки таких пандемий захватывали даже западные области Древней Руси. Такой “чумный столб” сохранился во Львове. Но ни один пострадавший город не был навсегда покинут его обитателями. Кроме того, массовая смертность горожан во время эпидемий должна была запечатлеться в обширных захоронениях возле городов, пораженных бедствием. Но масштабных могильников рядом с покинутыми городами обнаружить не удалось.

Следует учитывать, что реальность подобных катастроф не была подтверждена ни климатологами, ни эпидемиологами.

Мой опыт фронтовика Великой Отечественной войны подсказывает, что такой ответ неубедителен. Я бывал в тропических джунглях и лесах Африки и хорошо представляю условия, в которых проходили бои между испанцами и индейцами. В условиях влажных тропических лесов кремневое оружие - мушкеты испанцев часто должны были отказывать, так как порох мог отсыревать. Скорострельность мушкетов была не более одного выстрела в несколько минут, тогда как из лука можно выпускать до десяти прицельных выстрелов в минуту. Кроме того, стальная кираса испанцев не защищала остальные части тела. Руки, ноги, лицо, шея оставались открытыми. Даже легкое ранение отравленной стрелой, которые употребляли воины Монтесумы, должны были привести к летальному исходу. Испанцы, в отличие от индейцев, не знали местности и не могли навязывать им свою тактику боя. В условиях густых зарослей тропического леса испанцы теряли принятый тогда в Европе замкнутый строй, и сражения должны были превращаться в индивидуальные поединки, в которых преимущество было на стороне индейцев. В густых джунглях кони мало пригодны для боя.

На войне солдаты погибают не от страха, а от оружия противника. Трудно допустить, что суровые ацтекские воины испугались звуков мушкетных выстрелов или боевых коней конквистадоров. Вспомним о том, как в ожесточенных сражениях римские легионеры не испугались грозных боевых слонов Ганнибала.

Это еще одна загадка, на которую пока еще нет убедительного ответа.

Мое личное знакомство с культурой и религией Месоамерики (так в мексиканских текстах) состоялось в залах Эрмитажа, где были развернуты две представительные выставки, организованные музеями Центральной Америки.

В 1961 г. состоялась выставка “Мексика с древнейших времен до наших дней”, на которой большое внимание было уделено истории религии.

В 2002 г. функционировала вторая выставка “Путешествие в страну богов” Мексика, “Памятники древности” (СПб, Гос. Эрмитаж, Славия, 2002), которая вызвала большой интерес у посетителей и задала много вопросов.

Внимательно рассматривая экспонированные материалы, я был глубоко поражен жестокостью, античеловечностью, которые пронизывали все выставленные памятники культуры и религии. Я не знаю, что думали устроители выставок, но то, что они привезли, говорило о том, что доколумбовая Америка была тяжело больна. В официальной религии и государственной идеологии, в искусстве господствовали идеи насилия, жестокости, смерти, массовых человеческих жертвоприношений, девальвации ценности человеческой жизни. Я бывал во многих музеях Европы, Африки и Северной Америке, но нигде не видел памятники древних цивилизаций, где подобные принципы были бы выражены столь последовательно и масштабно. Конечно, можно рассматривать этот факт как данность, но ведь любая данность имеет свои предпосылки, не определив которые, невозможно понять генезис данного феномена. По-видимому, любой объективно мыслящий ученый в данном случае сталкивается с серией загадок, ответа на которые с позиций традиционной исторической методики найти крайне сложно.

Но, с другой стороны, испанцы были поражены сложным государственным аппаратом империи ацтеков, во главе которой стоял, по европейским понятиям, император. Разбухший аппарат госчиновников, силовых структур, жречество были необходимы господствующему классу для сохранения своего положения.

Большое впечатление на испанцев произвел образцовый порядок на улицах столицы ацтеков - городе Мексико, изобилие хороших товаров на рынках. Особенно тканей и ювелирных изделий.

Подобно испанцам начала ХVI в., современные историки и лица, интересующиеся прошлым человечества, поражаются масштабами строительных и дорожных работ, а так же выдающимися достижениями ацтеков и инков в астрономии, медицине, ювелирном деле, умении точно рассчитывать календарь.

Совершенно очевидно, что столь сложная и многочисленная надстройка общества государств доколумбовой Америки могла существовать только за счет сверхэксплуатации физических сил рабов, а также трудящихся слоев своих племен, при минимальном техническим обеспечении, точнее, при полном его отсутствии. При обоих условиях ВНП не соответствовал потребностям (или запросам) разбухшей надстройки, которая по своим размерам и сложности должна была соответствовать обществу с более высоким уровнем производства национального продукта.

Предвижу возражения критиков, которые упрекнут меня в том, что сегодня отсутствуют точные данные о социальной структуре общества индейцев доколумбовой эпохи. Но дошедшие до наших дней монументальные сооружения, научные достижения говорят о том, что социальная надстройка того общества превзошла 2% от числа всего населения стран этого региона. Необходимо также учитывать еще одну странную на первый взгляд специфику цивилизации индейцев Центральной Америки. Это - неспособность к техническому прогрессу в области производства материальных благ первой необходимости. Образно говоря, такое общество должно было съесть самого себя, и было обречено на умирание. По-видимому, такое отношение к совершенствованию орудий воспроизводства материальных благ было характерно не только жителям Центральной Америки.

Нечто подобное автору данной статьи пришлось увидеть в музеях Канады и США, где экспонируются предметы быта, орудия труда индейцев Северной Америки. Они не усовершенствовали на протяжении многих сотен лет почти ничего. Это видно не только на глаз посетителей музеев. Об этом говорят экспликации в витринах, где датировки предметов даны с разбросом ±500 лет.

Исходя из высказанных соображений, попробуем сделать попытку ответить на многие вопросы истории индейцев доколумбовой Америки, поднятые в данной статье. Заранее следует оговорить, что предложенную модель развития событий не следует рассматривать как единственную и окончательную. Она может и уточняться и корректироваться.

1. Предложенная основная причина запустения некогда цветущих городов Центральной Америки, ныне поглощенных буйной тропической растительностью, заключается в том, что в этом регионе был нарушен закон соответствия базиса и надстройки общества. Примитивный базис не мог обеспечить стабильное существование многочисленной и сложной социальной надстройки – верхушки общества. Жители этих некогда цветущих городов-государств были вынуждены навсегда покинуть насиженные места не в результате военных нашествий, засух, эпидемий и иных стихийных бедствий, а в результате нарушения социально-экономических законов развития общества.
2. Становится ясной причина невероятной жестокости, античеловечности искусства и религии этих племен, получившей отражение на мексиканской выставке в Эрмитаже 1961 г. В борьбе за сохранение своего господства верхушка тех племен, помимо использования физической силы, широко применялись методы идеологического воздействия. Отсюда культ смерти, массовые человеческие жертвоприношения, страшные маски фантастических животных должны были морально подавлять всякие попытки сопротивления жесточайшей эксплуатации.
3. Проясняются причины ошеломляющих военных успехов Э.Кортеса и Пизара. История учит, что в военных столкновениях среди многих причин, определяющих победу, человеческий фактор всегда играл определяющую роль. Высокий моральный дух войск приводит к победе даже после тяжелых поражений. Разгром стотысячной армии Монтесумы, видимо, зависел не от превосходства вооружения кучки испанцев. Просто они не встретили решительного сопротивления, так как большинство солдат императора ацтеков не захотело воевать за сохранение существующего порядка, который обрекал их на беспросветную жизнь.

В заключение рассмотрим еще один весьма важный вопрос в истории американских индейцев, на который, сколь мне известно, еще нет общепризнанного ответа. Если не ответить, то хотя бы поставить.

Почему индейцы Центральной Америки, да и не только Центральной, в течение многих сотен лет не усовершенствовали техническую базу производства жизненных благ? Вопрос этот далеко не праздный, ибо он касается судеб миллионов людей. С расисткой точки зрения ответ на него дан уже давно - индейцы принципиально не способны к техническому прогрессу, ибо они низшая раса. Но в университетах Канады и США, в которых мне удалось побывать, профессора говорили, что студенты из индейцев вполне успешно овладевают учебной программой, но не воспринимают американский образ жизни, основанной на идее бизнеса и культа доллара.

Исторический материализм, как известно, решительно отрицал влияние географического фактора в процессе развития народов, как больших, так и малых. Не останавливаясь подробно на критике этого сомнительного тезиса, отметим, что среда обитания, включающая такие объективные факторы, как климатические условия, богатство или бедность природных ресурсов, и ряд других, безусловно, играет огромную роль в судьбах обитателей данного региона.

В историческом музее города Оттава имеется большой отдел, посвященный индейцам и эскимосам северных районов Канады. Рассматривая экспонаты, выставленные в залах, автор данной статьи был поражен неизменяемостью предметов труда и быта.

В суровых условиях крайнего Севера, отработанный веками инвентарь не нуждается в модернизации, так как больших шансов на улучшение условий бытия такая модернизация не принесла бы.

Удивительно, что с такой ситуацией автор столкнулся в музеях экваториальной Африки - Луанде, Лусаке и Левингстоне. Орудия труда, предметы быта, оружие негров племени банту не менялись веками. Аналоги предметам, экспонированным в музеях, я видел во время поездок по глубинным районам Экваториальной Африки.

Противоположности сошлись. В Экваториальной Африке, где человек жил как в раю в окружении богатейшей природы, которая сама кормила его круглый год, не имело смысла усовершенствовать орудия труда. По-видимому, как максимум, так и минимум материальных благ, которые природа сама предоставляет человеку, замедляют процесс усовершенствования средств их добычи. То есть, в системе базис и надстройка географический фактор имеет большое значение. Он может затормозить развитие общества, что прослеживается на примере истории индейцев Центральной Америки, негров Экваториальной Африки и эскимосов Северной Канады.

Предложенный сценарий событий является лишь рабочей гипотезой, которую следует проверить и уточнять. В эпоху плюрализма читатель имеет право принять ее, либо отвергнуть. В последнем случае, он - читатель, должен выдвинуть серьезные доводы, противоречащие высказанной гипотезе, о генезисе событий, потонувших в потоке времени.

Доктор исторических наук, гл. научн. сотр. Гос. Эрмитажа,
Академик Петровской Академии Наук и искусств
Б.В. Сапунов