Б.В.Сапунов

Когда же окончилась Великая Отечественная война?

Для любого гражданина России и ряда стран СНГ этот вопрос покажется бессмысленным. Вот уже более 60 лет мы отмечаем День Победы 9 мая. Но граждане стран Западной Европы и США отмечают эту дату 8 мая. Если бы вопрос шел о сроках начала и конца войн Рамзеса II, то за давностью лет такой вопрос мог иметь право на возникновение. Но ведь сегодня еще живы люди, которые принимали участие в Великой Отечественной войне и знают о дате ее конца. Автору данной статьи в какой-то мере повезло по служебным заданиям 8 мая оказаться в Берлине, и иметь возможность увидеть некоторые подробности событий того дня.

В годы войны мне иногда приходилось исполнять функции офицера связи – то есть возить в штаб фронта отчеты о деятельности части и получать соответствующие документы на питание, ГСМ и другие необходимые материалы. Очередная поездка состоялась 8 мая. Утром, после завтрака, мне вручили чемоданчик с документами и на «полуторке» я отправился в штаб I Белорусского фронта, первый эшелон которого тогда находился в Карлсхорсте – пригороде Берлина. Прибыв в штаб фронта, я был удивлен обстановкой, которая тогда там сложилась. Во-первых, мою машину никто не остановил при подъезде к штабу, и, во-вторых, у меня не потребовали документы, хотя раньше штаб фронта всегда был защищен надежной внешней охраной. Недоумевая, я спросил у охраны: «Ребята, что это значит?». И стал показывать им свои документы. На это мне ответили, примерно, следующее: «Ты что, не видишь? Конец войне. Немцы приехали просить мир!». Действительно, невдалеке от здания бывшего немецкого военного училища (где теперь находится музей Советской Армии) стояли немецкие легковые автомашины с трафаретками «WH», что переводилось на русский язык, как «Сухопутные силы германской армии». Окна машин были затемнены, и кто в них находился – я не видел. Через некоторое время началось оживление – охрана стала расчищать дорогу от машин к подъезду здания военного училища. Меня тоже попросили отойти в сторону.

Затем из автомашин вышла группа немецких генералов, впереди которых шагал начальник штаба Верховного главнокомандования германской армии генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (1882-1945 гг.). О том, что это был именно он, мне подсказала охрана. Я хорошо запомнил его облик. Это был очень высокий человек с холодным, мрачным лицом. Он несколько странно держал голову, немного сутулясь, склоняя ее набок. Через несколько минут вся группа скрылась в подъезде здания школы. Естественно, больше я их не видел. Когда эта церемония закончилась, я занялся своими делами, сдал документы, получил новые и собрался ехать в свою часть. Помню, тогда была чудесная майская погода. Я был без шинели, в одной гимнастерке. В годы войны я обычно ездил, для лучшего обзора местности, в открытом кузове грузовиков, положив автомат на крышу кабины. Вечером, отъехав от Берлина километров на 15-20, мы вдруг услышали и увидели над городом ураганную орудийную стрельбу. Мы вышли из машины (нас было трое – кроме меня и шофера, был еще один солдат – рослый северокавказец, для охраны (конечно, не меня, а документов) и стали думать, что означает этот грохот орудий? Солдаты Вермахта уже, в основном, прекратили организованное сопротивление, и вести по ним столь мощный огонь не имело смысла. Армия генерала Венка, пытавшаяся прорвать кольцо нашей блокады Берлина, была рассеяна в предыдущих боях и не могла оказать серьезное сопротивление. Подумав еще, мы решили, что к концу дня немецкая сторона подписала документ о безоговорочной капитуляции и, узнав об этом, войска, стоявшие в Берлине, салютовали в честь Победы. Прибыв в часть, я с жаром рассказал о том, что видел в Берлине, что туда прибыли немецкие генералы просить мир, который и был подписан. Значит - конец войне.

Через некоторое время ко мне подошел один из старших офицеров и сказал: «Сержант, не болтай лишнее. Война еще не окончена. Вот тебе бутылка «Столичной», выпей и ложись спать». Я, естественно, последовал его приказу, выпил стакан водки и лег спать в блиндаже. Во второй половине ночи меня кто-то стал тащить за ноги, крича: «Что ты спишь! Объявлен мир!». Я вскочил и вышел к орудиям. Оказалось, около 2 часов ночи (точнее время я не помню) армейская радиостанция «Волга» передала открытым текстом приказ Г.К.Жукова о капитуляции германской армии и о прекращении боевых действий.

Дальше началось невообразимое. В честь Победы мы открыли огонь из орудий и личного оружия – винтовок, автоматов, пистолетов. Помню, как командир части был возле орудий и просил, чтоб солдаты поднимали стволы вверх, иначе перестреляют друг друга. Такого фейерверка я никогда в жизни больше не видел. Примерно через час все немного успокоились и пошли спать. Лег и я, с радостным чувством, что в эту ночь меня никто не убьет.

Утром девятого, в первый мирный день, ко мне подошел капитан, начальник боеснабжения и сказал: «Послушай, как нам теперь отчитываться, за ночь мы расстреляли два боекомплекта снарядов, а ведь война уже кончилась?». Как потом выяснилось, в штабе фронта с нас списали все расстрелянные боеприпасы за счет Победы.

В заключение следует сказать следующее. Сейчас, когда только что отгремели салюты в честь Дня Победы, часто возникает вопрос – почему мы отмечаем эту дату 9 мая, а на Западе – 8 мая? Вопрос этот не праздный, ибо он касается крупнейшей даты в истории ХХ в. Его начали поднимать и в СМИ. Так, в газете «Аргументы и факты» (№ 21 (1386), СПб, 23-29 мая 2007, на стр.5) была напечатана статья В.Костакова под названием «Тени бронзовых солдат». Там было написано: «Но историю искажала и Москва… Насаждая свой культ личности, Сталин дал установку на ограничение роли союзников. По его воле мы даже День Победы празднуем 9 мая, а не 8, как вся Европа». Совершенно очевидно, что маршал Г.К.Жуков, который вел переговоры о капитуляции вооруженных сил III Рейха, по своей личной инициативе отдать приказ о прекращении огня, без согласования с Верховным Главнокомандующим – И.В.Сталиным, не мог. Тем более что этот приказ был распространен на другие фронты. Автору данной статьи пришлось водить по Эрмитажу маршала Г.К.Жукова, но спросить его о том, кто же отдал приказ прекратить огонь – он или И.В.Сталин, я не решился.

В советской прессе текст документа о капитуляции Вермахта был опубликован в утренних газетах 9 мая 1945 г. В нем было записано, что вооруженные силы Германии прекращают боевые действия на суше, на море и в воздухе 8 мая в 23 часа 01 минуту. По-видимому, авторы этого эпохального документа учитывали Берлинское (среднеевропейское) время, которое отличается от Московского на два часа. Так что формально, в Москве, в момент прекращения огня с немецкой стороны было уже 9 мая. Как говорили радисты, приказ о прекращении огня был передан нам прямым текстом на волнах фронтовой радиостанции «Волга» в 2 часа ночи 9 мая.

Безусловно, этот приказ, как знак нашей Победы, мог исходить только от Верховного Главнокомандующего. И у него, видимо, были веские основания определить точную дату конца Великой Отечественной войны на европейском театре военных действий. Что конкретно думал И.В.Сталин, признав 9 мая – Днем Победы, мы, вероятно, никогда не узнаем. Однако логику его рассуждений можно моделировать с определенной степенью вероятности. Как вождь советского народа и Верховный Главнокомандующий Советских вооруженных сил, он должен был подчеркнуть победу Советского союза в Великой Отечественной войне, и не рассматривать ее как одну из составляющих Победу во II Мировой войне западных союзников на европейском континенте. Для Верховного Главнокомандующего Советских вооруженных сил такое решение – праздновать День Победы не 8, а 9 мая было вполне логично. И оно было принято советским народом.

Гл. н. сотр. Гос. Эрмитажа,

доктор исторических наук,

проф. Б.В.Сапунов

Статья поступила в редакцию  02.10.2008г.