Вот уже насколько десятилетий в области научного психологического направления – бихевиористики специалисты занимаются изучением зависимостей по схеме "стимул – реакция" (S – R). Эти исследования дали определенные результаты, которые положены в основу специальных методик, в том числе и для подготовки (продвижения) индивидуума (объекта) к необходимому ролевому поведению (целевому поступку), соответствующему заданному оператором (субъектом) результату.
     Формы поведения, при которых активность индивидуума начинается с его действия в отношении окружающей среды, вызывающего какие–то последствия, и от этих последствий зависит, будет ли индивидуум повторять это действие или, наоборот, избегать его, бихевиористы назвали оперантными (от лат. operatio – действие).
     Согласно этой теории, выработка необходимых форм поведения осуществляется в результате закрепления тех действий, последствия от которых для индивидуума желательны, и отказа от действий, приводящих к нежелательным последствиям. Сама теория получила название оперантного обусловливания.
     В общем случае обусловливание подчиняется закону ассоциации между двумя стимулами или между поведением и его результатом. Это означает, что выработка какого–либо поведения невозможна, если нужные реакции сразу не закрепляется.
    Следующий закон обусловливания – закон эффекта: из всех возможных реакций индивидуума, состоявшихся в той или иной ситуации, при повторении сходной ситуации более вероятны будут те, которые ранее приводили к желательному для индивидуума результату.
     Говоря более строго, связь между действием и его результатом будет для индивидуума тем сильнее, чем большее удовлетворение будет доставлять это результат. И напротив, связь будет ослабевать, если результат окажется нежелательным или безразличным.
     И последний, – принцип подкрепления, формулируется так: то или иное поведение чаще повторяется, если приводит к определенным последствиям – к ситуации, играющей роль подкрепления. По-другому, можно сказать, что подкрепление – это такое воздействие (событие), при котором появление или исчезновение какого–то стимула в результате поведенческой реакции повышает вероятность повторения этой реакции при повторении аналогичных воздействий (ситуаций) в будущем.
     В основе же подготовки индивидуума к ролевому поведению, скрывающему его истинные мотивы и цели и к контролю подсознания, лежит контр–обусловливание: разрыв связи между условным раздражителем и условным ответом на основе выработки реактивных форм поведения (реакции организма на ту или иную ситуацию–раздражитель). Выработка реактивных форм поведения сводится к тому, что мозг приобретает свойство пассивно воспринимать определенные внешние воздействия и это приводит к изменению существующих и формированию новых нервных связей.
     Учитывая то, что вербальное воздействие воспринимается мозгом, порождая мышление, и то, что мышление сопровождается не только скрытой двигательной или физиологической активностью, но и функциональной деловой (прагматической) активностью, следует, что такую активность можно актуализировать целенаправленным воздействием. Из схемы S – R, означающей, что каждой ситуации (или стимулу – S) соответствует определенное поведение (или реакция – R), и то, что значимость любого поведения для индивидуума определяется своими последствиями, следует, что можно сформулировать вербальное воздействие, соответствующее образу нежелательного состояния или действия индивидуума, которые он может скрывать. Тогда по его реакции можно с определенной степенью достоверности определить, что такое сокрытие имеет место. Порой такой воздействие S субъекта рождается ситуативно, непреднамеренно, порождая информационную полезность реакции R объекта.
     Я уже писал ранее, что мышление управляет действиями через эмоции. Поэтому, формируя стимул как направленный для восприятия его мышлением объекта, мы должны вложить в него семантический смысл, в достаточно высокой степени вызывающий эмоциональное отношение к информации или резко меняющий эмоциональное состояние объекта.
     Указанные зависимости заложены в основу методик проверки, в ходе которой "провокационность" информационных воздействий субъекта вызывает неосторожные реакции объекта, которые демонстрируют его истинную, но скрываемую роль и могут даже порождать дезадаптацию его организма. Однако следует всегда готовиться к проведению проверок по типу "стимул – реакция", прогнозируя несколько вариантов возможной реакции на основе объективной оценки фактов и обстоятельств, их порождающих. В противном случае использование методики "S - R" является вульгарным и дает преимущества объекту: свою реакцию он тут же может осуществить как стимул для того, чтобы "побеспокоить" субъект, то есть совершить инверсию трансакции.
     Все вышесказанное в большей степени относится к выполнению многошаговых (многоэтапных) трансакций по схеме "стимул – реакция". Ниже приведенные примеры из собственного опыта иллюстрирует применение схемы "S – R " в одной трансакции. Они взяты из того периода, когда я еще не был знаком с приведенной теорией и действовал больше по природе.

     Давно уже было. Насколько помнится – начало девяностых или конец восьмидесятых. Шел я как-то из академии домой в общежитие, как всегда, пешком. Компанию мне составил один алжирский слушатель, обучавшийся по специализации "Военно-морская разведка", т.е. он был обычным флотским разведчиком, что на более понятной терминологии означает – войсковой разведчик. Тот период времени характеризовался департизацией Вооруженных Сил и началом развития "дружественных" связей между ними и ВС США, естественно, что на уровне генералитета, ну очень желающего выставить себя напоказ перед соответствующими фигурами ВС США.
     С собеседником у меня были хорошие личные отношения, более характерные тем, что он сам проявлял контактную активность по отношению ко мне. Разговор каким-то образом зашел про вышеотмеченную ситуацию. У меня была ее оценка. Она вытекала из событий более раннего периода, произошедших в Чили в форме военного переворота.
     В тот период я, еще будучи лейтенантом или старшим лейтенантом, уже занимался аналитической работой. Мне удавалось, несмотря на тотальную обязаловку, не выписывать журнал "Коммунист Вооруженных Сил" (КВС), зато я выписывал другие, менее идеологически ангажированные издания, в том числе и "Новое время". Чилийские события много освещались в прессе, и я собрал достаточно материала, чтобы выполнить прагматический анализ.
     Так вот, двигаясь средним темпом с алжирцем в сторону наших жилищ, я начал излагать ему выводы того далекого по времени анализа (не буду загружать этот материал данными выводами, так как придется делать это по памяти – по-прежнему почти все у меня находится в неразобранном состоянии в коробках). И зафиксировал почти резкое снижение темпов движения моего собеседника. Он очень внимательно слушал мои слова о том, почему стало возможным участие ВС Чили в военном перевороте. То есть для него содержание анализа (стимул S) было значимым (мотивы значимости могут быть различными), что подсознательно привело к смене темпа движения (реакция R ), чтобы более внимательно слушать собеседника.

     Следующий случай относится к преднамеренному применению схемы "стимул – реакция" при наличии опосредованных звеньев в цепи между субъектом и объектом.
     Училась в академии в середине 90-х годов группа из Болгарии, три или четыре человека. И как положено в славянской и флотской среде, в ней были два соперника-конкурента: подводник и надводник, не очень то ладившие друг с другом. Дело шло к окончанию учебы, итоги у обоих были одинаковые, оба имели виды на золотую медаль. Но в силу зашоренных установок две медали в одной группе (3-4 человека!), да еще слушателям одной страны давать возбранялось. И вот начальник кафедры (тоже подводник) объявил, но только для преподавателей, запретив распространять эту информацию: медаль будет дана одна (естественно, что кандидатом оставался слушатель-подводник, еще бы!), второй кандидат получит в качестве утешения какой-то супер-диплом, напоминающий, что он тоже этого заслуживал.
     Сразу отмечу, что мои симпатии были на стороне надводника. Поясню эту позицию. В общем случае по образу мышления существует два типа людей: правополушарные и левополушарные. У первых основной единицей мышления являются представления (помните: от живого созерцания к абстрактному мышления, и от него к практике?). У вторых – понятия, зачастую не прошедшие верификацию практикой и не пришедшие в голову в результате практической деятельности, а вычитанные где-то или формально произведенные из таких же (большинство наших политиков относится к этому типу). По моему же убеждению для военного человека предпочтительней первый тип мышления, так как больше гарантирует учет особенностей обстановки в принимаемых решениях. Так и проявлялось в этих слушателях: надводник все делал обстоятельно и с пониманием, хотя и не так быстро, и вел себя самостоятельно, подводник все делал быстро и по теории, порой не понимая того, что делал, и демонстрировал свою приязненность начальству.
     Так вот, выхожу я как-то из трамвая на площади Мужества, а там стоят два болгарина, из которых один - наш надводник, который меня увидел, как показалось, когда я еще был в вагоне. Встреча оказалась неизбежной. Угостив меня пивком, наш надводник микродвижениями удалил своего напарника, и завел разговор, как я понял, на заранее подготовленную тему. Он уже знал об объявлении, сделанном начальником кафедры (вот вам и утечка информации). Прямо или косвенно я ему подтвердил это, изложив свое отрицательное отношение к такому подходу. Он же высказался о ряде своих действий, которые предпримет, если такое состоится. Я мог только сказать, что сделаю по своим возможностям все, чтобы исключить подобное решение.
     Идти к начальнику кафедры было бессмысленно (об этом персонаже может быть отдельный интересный разговор). Поэтому я выбрал другой путь: запустить через определенных людей в качестве стимула информацию, полученную в разговоре с болгарином, сохранив ее эмоциональную составляющую. Осталось выбрать контактора, принимающего эту информацию для ее дальнейшего движения в те среды, где она могла вызвать необходимую реакцию. Такие люди среди моих коллег были прозрачны, я выбрал тех, кто более склонен солидаризироваться со мной. Не приписываю себе всю причинность в достижении требуемого результата, но и мои действия сыграли свою роль. Впервые медали получили два слушателя из одной группы и одной страны.

     Следующие случаи характеризуют инверсию трансакции схемы "стимул – реакция" в результате ее неудачного ни с моральной, ни с профессиональной точек зрения использования контрсубъектом-оператором. Эти случаи также демонстрируют возможность использования схемы к тем людям, которых не готовят к контр–обусловливанию.
     В Ростове-на-Дону живут мои родственники по отцу: двоюродный брат (в описываемую пору он был жив) и две двоюродные сестры (деда и бабку я живыми не видел). Я несколько раз бывал у них в гостях в очередных отпусках, но лишь в каком-то году середины девяностых мне сообщили, что моя бабка была еврейкой, сиротой из какого-то села из-под Киева, попавшей каким-то образом в Ростов и крещенной приютившей ее русской семьей (вообще-то что либо путное о ней я от своих родственников за несколько посещений я так и не смог узнать). Такую новость, живя в нашем обществе, требовалось пережить, переосмыслить себя и свое отношение к миру. Для этого необходимо время и обстоятельства. Хотя мое отношение к евреям всегда было спокойным.
     Но времени я не получил, а обстоятельства были сформированы самыми хреновыми (видимо, мне очень хотели помочь в переосмыслении). Сидим мы как-то в своем кабинете в академии, отмечая небольшой группой, в общем-то стабильного состава, какой-то праздник. И почти ни с того ни с сего мне один мой коллега, назовем его С.В., заявляет примерно следующее: "Тебя, Слава, в Израиль не возьмут". Реакция моя была моментальной: "С. сказал, что я еврей. Об этом может знать только <название организации>. Значит, С. – агент <название организации>". С. моментально "выпал в осадок" и выключился из общения. Затем, во время перекура, он стоял в умывальнике туалета в состоянии ступора. Все сделали вид, что не заметили.
     Проходит довольно значительное время, достаточное, чтобы поумнеть даже при отсутствии желания, однако ситуация повторяется. Сидим мы снова в том же кабинете по аналогичной причине несколько другой компанией, и снова, обращаясь ко мне, уже другой мой коллега сообщает мне типа того, что из меня еврей не получится. Реакция моя была также моментальной, фраза такой же. Человек тут же "выпал в осадок", потом во время перекура сидел на диване в рекреации еще в большем ступоре, чем предыдущий персонаж. Это уже было замечено и зафиксировано другими.
     Таким образом, моя реакция было обращена в стимул, вызывающий поведение, показывающее ролевую мотивированность объекта внешним источником-оператором. Интересным является умозаключение, что информация о происхождении моих прародителей таким некорректным образом была легализована синхронно с моим возвращением из того отпуска, в котором об этом узнал не только я.
     Для тех, кто еще не утратил интереса к моей национальности и чтобы исключить подобные нецивилизованные "прощупывания", я выработал следующую формулу (с учетом того, что мать – украинка): "Я – классический (то есть полиэтнический), русский. У меня старинная русская фамилия и достойные прародители. Все лучшее у меня - от евреев, все худшее – от русских, все необычное – от украинцев".

     Еще один случай произошел у меня в отношениях с сирийцами. Первый и последний раз одна сирийская группа училась у нас по программе, рассчитанной на три года плюс год для изучения русского языка (обычно учеба длится два года плюс год). Изучение русского языка производится в начальный период обучения с привлечением только преподавателей русского языка. А тут и нам предложили подготовить материалы для предварительного обучения этих сирийских слушателей некоторым вводным истинам. Я, как всегда, пошел нетрадиционным путем и использовал эту возможность для расширения тематической базы своей дисциплины. Одна из лекций, подготовленных мною, была из области управления авиацией в локальных войнах, конкретно – в ходе арабо-израильской войны в Ливане летом 1982 года. Доступный материал об этом был очень упрощенным (что отражало отношение в наших ВС к управлению вообще), однако выводы по управлению я сделал, исходя из собственных наработок, знаний и опыта. Лекция была несекретной, что было обосновано ее содержанием, прошла необходимую процедуру одобрения на кафедре и была утверждена в ее виде начальником кафедры.
     Однако прочитать ее сирийцам в тот период по уровню их подготовки не удалось. Лежала она у меня, лежала, а затем я в один из семестров подарил ее старшему группы: на, мол, почитай. Был ли в этом действии стимул? – Да, был. Я хотел привлечь внимание к управленческой составляющей своего предмета, так как считал и считаю, что учить тактике без выхода на управление – вещь в общем-то, дорогая и бессмысленная.
     Уехал мой сириец в очередной отпуск на родину, а когда вернулся, то в приватной беседе сообщил мне, что он мои материалы передал, куда следует, там они были внимательно прочитаны и высоко оценены (ну как не вспомнить - нет пророка в своем отечестве!). Они хотели бы, чтобы я и дальше продолжал такую практику. Схема "стимул – реакция" сработала неожиданным образом.
     (Встрепенувшихся в этом месте сотрудников спецслужб прошу не беспокоится.) Я не стал даже отвечать, тем более что-либо "продолжать". Но расстались мы с этим сирийцем по окончании им учебы очень хорошо, мне было приятно выслушать ту оценку, которую он мне дал за период четырехлетнего общения. У меня со слушателями из арабских стран (да и не только) всегда были хорошие отношения: от приятельских до общения домами. Я люблю творения Омара Хайяма и уважаю ислам.

     Следующий случай относится к концу девяностых. Моя должность доцента на кафедре была сокращена в ходе очередного реформенного сокращения кафедры, и я "повис", потеряв перспективы. (Сложившаяся тогда ситуация до сих пор не ясна мне по мотивам происходящего и требует объяснений, которые мне хотелось бы получить.) В это время один мой знакомый по академии предложил мне должность заместителя начальника на своей кафедре международного морского права (вообще это была кафедра более широкого юридического спектра). Естественно, что я согласился. И вот какое-то время спустя я встречаю во дворе академии заместителя начальника академии по работе с иностранными слушателями (человека из разряда работающих "под крышей" – информация получена легально от одного бывшего коллеги: такой у него был способ демонстрации собственной значимости). Завязался разговор, мол что да как. Да вот, говорю с сожалением, приходится уходить с факультета. Да что жалеть, отвечает, ты же знаешь, какая тут обстановка, хорошо, что уходишь. Тогда понял, говорю. Уже расставшись, думаю: проверю вас.
     Через непродолжительное время как-то в своем кабинете, зная роли каждого сидящего в нем коллеги, я заявил, – вот встретил нашего Н.Г., он одобрительно отнесся к тому, что я ухожу; раз такое начальство согласно, значит, действительно обстоятельства сложились так, что я должен уйти. Реакция последовала через небольшой срок в форме изменения установок у Н.Г.. Жаль, что этот человек ушел из жизни, так и не доведя до конца той поддержки, о возможности которой он в последующий период говорил мне.

     Еще один случай из практики применения схемы "стимул – реакция". Мою должность сократили в числе некоторых других с начала года, но другие сокращаемые лица были заранее предупреждены о том, чтобы оформили отпуск с января этого года, так как после сокращения они должны быть выведены за штаты, что приводит к потере существенной части суммарного денежного содержания. Отпуск позволял протянуть нахождение в должности. Мне же было об этом сообщено начальником кафедры (уже другим) по прошествии двух недель января и в отпуск пришлось уходить экстренно. Кроме того, в ситуации были элементы запутанности, так как в военном деле существует категория – военно-учетная специальность (ВУС), и каждая должность идентифицируется с конкретной ВУС: должность сокращается – исключается ВУС. А на моей и другой идентичной ей должности ВУСы были перепутаны. Попытка разобраться с тем, с какой ВУС сокращена должность, вызвала резкую негативную реакцию начальника: "…не пытайся, ничего у тебя не получится!".
     Тогда я составил схему-график из тех событий, которые происходили вокруг меня в предшествовавшее новому году полугодие. Эти события имели характер высказываний, действий начальника и других лиц, так или иначе касающихся меня и происходившего на кафедре. Цель исполнения такой схемы – выявить причинно-следственные связи, приведшие к имеемому результату, и определить направление развития ситуации. Но другая цель заключалась в намерении "побеспокоить" начальника и других, неизвестных мне лиц. Данную схему я стал наглядно демонстрировать в своем кабинете по уже ранее отмеченному принципу (дал "стимул").
     И вот как-то заходит в кабинет один из моих коллег, уже упомянутый инкогнито в одном из примеров, к которому я по-прежнему испытываю уважение, так как считаю его более грамотным из всех других своих сослуживцев. Я беру эту схему и приглашаю его выйти в коридор на диванчик, чтобы спокойно и критически рассмотреть данный документ. Сидим мы на диване в рекреации, а по коридору проходит начальник, и аж голову сворачивает, пытаясь издалека увидеть приснопамятную схему ("стимул" дошел до адресата). Прошел сначала в одну сторону, затем обратно в той же позе. И уже потом, в другой день, не по поводу, заявил мне: "Ты не там ищешь!". Скорее всего, он имел ввиду собственную невиноватость, а я и не считал его виноватым. Даже не высказывался по этому поводу. Это так ему передали от тех, кто первично был ознакомлен со схемой и кто действительно говорил это, а затем свои слова выдавал за мои (замечу, что такое искажение фактов и обстоятельств, их формирующих, характерно для осведомителей и доносителей; в этом они видят собственный источник достижения значимости в глазах своих операторов). Моя цель была – выявить причинно-следственные связи. В чем он мне и помог своей реакцией на стимул. Люди, которых заклинило на собственной персоне, которые комплексуют презумпцией невиновности - удобный материал для осуществления трансакций по схеме "стимул – реакция".

     В заключение отмечу, что многие случаи применения "стимула" продиктованы необходимостью получить дополнительную прагматическую информацию независимо от формы проявления (слово, интонация, телодвижение и т.п.), чтобы подтвердить или опровергнуть, скорректировать свои умозаключения, и это приводит к нужному результату.
     Таким образом, произвольное и непроизвольное использование схемы "стимул – реакция" дает информационный эффект. Замечу, что схема "стимул – реакция" хорошо работает в ситуации, когда визави субъекта является лишь медиатором, посредником, а его ролевое действие подготовлено не на основе реальных мотивов субъекта, а на основе их понимания контрсубъектом-оператором посредника, искажающего представления об этих мотивах, а также об обстоятельствах, их формирующих или обуславливающих.
     В тех случаях, когда трансакция стимула в отношении каких-то персонажей не приводила к ожидаемой реакции, следовало предполагать об оперативной ангажированности данных лиц, что также являлось информационным результатом.

__________________

     Вроде бы и закончил. Но, выслушав сегодня (19.09) утренний комментарий уважаемой Оксаны Дмитриевой по поводу трагических событий в США и их последствий, в котором прозвучала мысль, что следует быть более разборчивым в том, кого из зарубежных стран и чему учить , вспомнил один эпизод из своей службы на специальном факультете.
     Было у нас в курсе тактики морской авиации (ТМА) несколько часов тактики морской ракетоносной авиации (МРА). Когда я стал председателем предметно-методической комиссии ТМА, то заменил их на более полезный материал, так эти часы в смысле знаний мало что давали, а МРА номинально "присутствовала" в учебном процессе, да и самолеты МРА никому за рубеж не продавались.
     Все шло несколько лет более-менее спокойно, пока не появились китайцы в качестве обучаемых. Преисполненные дружественных чувств к ним, наши педагоги и руководители решили учить их всему, что существует в военном деле. Возник вопрос и о тактике МРА.
     Люди, преподававшие дисциплину "Оперативное искусство ВМФ", жаждали МРА, чтобы учить китайцев громить американские авианосные ударные группировки (АУГ).
     На этапе подготовки учебной программы вопрос подымался, но я отстоял свою позицию. Она заключалась в том, что у КНР есть самолеты ТУ-16, которые они сами строят (когда-то Н.С. Хрущев одарил их технологиями и не только в авиации). Но это у них стратегическая авиация со старыми ракетами (тоже от нас), которые они также выпускают на основе какой-то нашей довольно старой ракеты.
     Вероятность поражения АУГ залпом таких ракет никакая, поэтому они могут применяться только в ядерном снаряжении или же против нашего исключительно ослабевшего ТОФа (я служил на ТОФ в период, когда Китай рассматривался как наш вероятный противник и агрессор). Учить их воевать против нас я отказывался, а учить их тактике, легко интерпретируемой в тактику применения ядерного оружия, не хотел.
На меня наезжал начальник кафедры, но я держался до последнего. Что было после моего ухода – не знаю. Знаю, что вопрос подымался.
     Но это все рассказано, чтобы лучше понять следующее. Были такие типы, которые вполне серьезно вели разговоры о том, что китайцев "надо сталкивать с американцами", пусть громят их авианосцы (вот почему им не давало покоя отсутствие ее в курсе ТМА) и т.п. Люди, которых трудно назвать не то, что профессионалами, но даже специалистами, в весовой категории моськи серьезно пытаются решать мировые проблемы подталкиванием представителей какой-то страны к войне с другой. Однако утверждаю , что они не выражали государственной позиции, хотя бы потому, что в ту пору органы государственной власти отстранились от определения содержания обучения по сути, хотя по форме их присутствие сохранилось. Эти люди, страдая комплексом моськи, пытались нажить социальный капитал у иностранных обучаемых. Кроме того, не владея в должной степени методикой подготовки и ведения боевых действий, они стремились сделать этот недостаток незаметным за счет предоставления большей информации о силах и средствах собственного флота и других видов ВС. Профессионал военного дела не будет заниматься политикой, так как его работа уже является продолжением политики. Проблема заключается в том, чтобы такая политика была и она учитывала профессионала.
     Прессинг я выдержал. Но помимо публичного высказывания своей позиции, я в собственном кабинете несколько раз запускал информацию с обоснованием, почему не следует преподавать тактику МРА военнослужащим Китая.
     О реакции можно судить по тому, кому пришлось уйти, а кто остался.

     Не скучный был период в моей жизни во время службы на специальном факультете. Он был частью моей жизни.

Только подписка гарантирует Вам оперативное получение информации о новинках данного раздела

Нужное: Услуги нянь Коллекционные куклы Уборка, мытье окон

Copyright © КОМПАНИЯ ОТКРЫТЫХ СИСТЕМ. Все права сохраняются. кция: -->января 24, 2012 21:43:50.