Мы привыкли к
большим столичным городам. Это - каменные
муравейники, где много людей; они стремятся туда
со всех концов своих государств, считая столицы
центром жизни своих народов.
Иерусем - моронтийный столичный мир. Он
многопланов и многослоен. Он непостижим для
нашего земного разума. “Никакое описание не даст
вам адекватного представления об этих
восхитительных мирах. Здесь нет почти ничего, что
имело бы хотя бы какой-то аналог в вашем мире, но и
тогда, когда сравнение возможно, иерусемские
реалии настолько превосходят реалии Урантии
(Земли), что сравнение становится почти
гротескным”. Но то, что могли здесь видеть наши
знакомые, мы тоже можем воспринять. Ведь они были
такими же, как мы людьми, разве что несколько выше
нас по своим возможностям и информированности.
“В Иерусеме и связанных с ним мирах
представлены десять стандартных типов
физической жизни... А так как в Иерусеме нет
органической эволюции, то нет здесь и
столкновения разных форм жизни, нет борьбы за
существование, нет выживания сильнейшего.
Наоборот, наблюдаемая здесь творческая
адаптация предвосхищает красоту, гармонию и
совершенство вечных миров центральной и
божественной вселенной. И во всём этом
творческом совершенстве наблюдается самое
поразительное смешение
физических и моронтийных форм жизни, искусно
противопоставляемых небесными мастеровыми и их
товарищами”.
Пейзажи столичного мира
представляются прекрасными разнообразными
ландшафтами, с мягкими по форме возвышенностями,
красивыми прозрачными озёрами, зелёными рощами и
цветущими лугами. Здесь нет морей и горных
хребтов, которые являются результатом борений
природы плотной физической. Этот мир был создан
неизменно совершенным, и его внешние проявления
физических форм были созданы скорее как дань
уважения к тем, кто поступает сюда из
развивающихся эволюционных миров, чем как
необходимое жизненное оформление места
обитания.
В этом мире не бывает дождей, гроз и
ветров. Температура всегда ровная и
благоприятная для жизни. Свет ровный и не очень
яркий. Он освещает, но не припекает, как наш
солнечный. Есть периоды, когда он, как бы
притухает. Это нечто вроде нашей ночи, когда
природа должна отдыхать.
Озёра и реки снабжаются подпочвенными
источниками и потоками, которые всегда чисты и
делают невидимо свою важную работу. Вода важна и
для тонкого мира тоже. Она не совсем то, к чему мы
привыкли, как к воде. Это та же вода, но в тонком
плане.
Строения, которые имеют совершенно
определённые функции, разнообразны. Их создатели
проявляли творческий подход к своим творениям,
хотя и не рукотворным. Там где творчество, там
всегда проявляются веяния моды, веяния времени,
даже там, где оно в нашем понятии не существует.
Творец всегда имеет право высказать своё слово в
творении. Это его долг и обязанность, если он
может, должен отдать другим то, что пришло ему,
пусть даже в муках, из бесконечности
всемогущества.
* * * * *
Наши знакомые постепенно прибывали в
Иерусем из своих миров обитания по мере ухода из
материальной жизни и некоторой подготовки в
своих планетарных системах. Их должно было
собраться здесь больше двух тысяч человек. Это
были добровольцы, изъявившие желание продолжить
свой путь, приняв активное участие в
эксперименте на планете Урантия.
Этим людям придётся пройти ещё раз
цикл полного восхождения в физическом мире через
ряд реинкарнаций, начиная с примитивного уровня
развития человеческого индивида.
Но до этого им предстоит сложная и
продолжительная подготовка здесь в столице
системы Сатания Иерусеме. Их руководителями и
учителями будут Высокие Сущности, часть из
которых прошла уже путь человеческого развития и
стала Человеко-Богами, а другие - это Духовные
Иерархи и ангельские чины высокого ранга. Им
придётся отвечать за этот уже не первый на
планете эксперимент перед Творцом!
Серафические транспортировщики
прибывали на кристаллическое посадочное поле,
так называемое
, “стеклянное море”,
расположенное вблизи самой высокой точки
Иерусема горы Серафим. Здесь же находились
приёмные пункты для различных категорий существ.
Раньше всех занял здесь своё место
Баби. Ему уже не пришлось возвращаться в свой мир
после того, как он получил аудиенцию у Высоких
Советников. Его разместили там, где должны были
позже собраться все добровольцы. Поскольку
воплощение на Урантии для Баби было неисполнимой
мечтой, на него была возложена первая задача
приёма и размещения поступающих волонтёров. Он
же занимался и той работой с добровольцами,
которая имела цель определить возможности и
особенности этих людей. Это должно было
определить индивидуальный план подготовки
каждого. Это же в дальнейшем могло помочь
спланировать некоторые нюансы предполагаемого
эксперимента.
Конечно же, тестировали этих людей
специалисты из ангельских чинов, но организация
лежала на “его плечах”, которые остались только
в воображении и были у него в его последнем
материальном воплощении, так давно, что ощущение
груза на плечах уже выпало из памяти.
Организацию дела ему поручили не
случайно. Он ещё хорошо помнил, как это
происходит в материальных мирах. Духовные же
кураторы эксперимента этого никогда не знали,
опыта такого не имели. Им всегда было сложно
понимать человеческую организацию,
эмоциональный мир и морально-этические и, в
особенности, чувственные проблемы.
Божественно сотворённый, человек
набирал в своей эволюции такой опыт, о котором
они, Высокодуховные, узнавали только от самого
человека. И всё время осознание этого опыта
Сущностями Духовного мира отставало от новых и
новых черт в развитии человека. Всевышний Отец
задал своим Духовным Сынам очень сложную задачу,
когда вложил частицу Высшего Разума в
материальное человеческое тело. Они, созданные
“по образу и подобию”, становились всё более
неуправляемыми и непонятными. Миры развивались
всё новыми путями. Даже Духовные создания
временами проявляли “чудеса неповиновения”,
свободу от Высшей Воли, что приходилось
пресекать, дабы неповадно было другим. Мир
развивался. И, может быть, только один лишь
Всевышний Отец спокойно наблюдал за его
развитием. Он ведь с самого начала знал, к чему
это должно привести. А если конца этому никогда
не будет, то пусть будет, как есть!
* * * * *
Добровольцы прибывали в Иерусем по
одному. Собственно, прибытием это, по нашим
понятиям, назвать трудно. Прибывает,
непосредственно, транспортировочный серафим, а
то, что он переносит, это серафимированная
Сущность. Он освобождает её от своего
воздействия, для дальнейшего восстановления
сущностных качеств. Суть серафимирования
состоит в том, что нашу Сущность можно
трансформировать в её информационную основу,
зерно, которое возможно “превратить” в
бесконечно малую величину, практически без
массы.
Вот так они
и появлялись на поверхности стеклянного моря.
“Приходили в себя” вновь прибывшие уже по месту
назначения и размещения, куда их определял
мудрый и заботливый Баби.
Это было огромное пространство под
сферическим куполом. Основу его составлял
заповедный сад с небольшими озёрами и речками,
прекрасными цветами и мягким ковром из ярко
изумрудной шелковистой травы. Растения здесь
имели вид самый разнообразный. Их образы были
собраны в разных мирах, на различных планетах.
Каждый человек, из какого бы он мира не прибыл,
мог найти знакомые для себя растения. Но были и
такие, каких не найти ни в одном физическом мире.
Это был плод прекрасной фантазии моронтийных
мастеровых.
Жилые помещения в сени
кустов и деревьев размещались очень компактно,
не нарушая природной гармонии. Но, не забывайте,
что всё это было искусственно создано
мастеровыми моронтийного мира.
Жилища были функционально изменяемы
по желанию “постояльца” его собственным
мысленным посылом. Всё здесь было удобно
изначально, и по мере необходимости могло стать
ещё удобнее, приспособленее под хозяина. Жили по
одному в “доме”. Собственно, это была скорее
дань прошлым материально-физическим привычкам.
Необходимости в таком индивидуальном “гнезде”
здесь не было, но первый период, период адаптации,
требовал ещё некоторых поблажек привычкам,
принесённым из прошлого.
Одним из самых серьёзных факторов
привычной обстановки был свет. Каждая планета
имеет свои особенности освещения в физическом
мире. Это определяется составом излучения солнца
и удалённостью от него планеты. То есть, спектр
света везде свой
; и это определяет очень многое в
жизни планеты. Поэтому свет это одна из самых
стойких привычек. В жилищах освещение было
соответственно этой привычке. И это создавало в
период адаптации к новым условиям в Иерусеме
некоторый необходимый отдых в привычном
комфорте вновь прибывшим.
И ещё одна функция этих помещений была
очень важной. В них имелись информационные
экраны, дающие возможность индивидуальных
занятий по программам, которые после некоторого
общего курса обучения составлялись кураторами
для каждого участника подготовки к эксперименту.
У Баби забот всё прибавлялось.
Добровольцев должно было прибыть больше двух
тысяч. Точного количества он, пока, не знал, но
мест должно было быть подготовлено, по крайней
мере, три – три с половиной тысячи.
Пространство, выделенное для этого,
было достаточное. Подготовкой жилищ занимались
моронтийные мастеровые. Как только прибывал
новый серафический транспорт, и к Баби поступали
сведения о вновь прибывшем, он давал
сигнал-распоряжение, и процесс
“восстановления” серафимированной Сущности
происходил уже на месте его расселения.
“Постройка” жилища происходила мгновенно, и как
это происходило, Баби не знал, да его это и не
заботило. Он знал, что всё, что положено,
выполняется в необходимые сроки и с должным
качеством. “Моронтийные планировщики” не
делали ошибок. Они были высокоорганизованными и
предельно специализированными Сущностями. Их
программа была узка, чётко спланирована и
безотказна. Они не были “роботами”, но в плане
специализации ни каких сомнений или раздумий не
знали. При необходимости их программа могла быть
изменена на такую же чёткую новую. Но эти
программы обязательно были близкими,
родственными. Такая у них была работа. На каком-то
этапе профиль их деятельности по их
“собственному желанию”, или в зависимости от
продолжительности и интенсивности работы
менялся. По мере освоения некоторого количества
программ и нескольких профилей работы уровень их
квалификации повышался. Такой прогресс в
развитии моронтийных Сущностей был нормой их
жизни. А жизнь их целиком подчинена высшим
задачам. С человеческой точки зрения это,
безусловно,
так. Но всё же людям не понять никогда этого
Высшего смысла их существования. Логичнее
думать, что у них идёт своя Жизнь, не такая
простая и ограниченная, как мы можем
предположить.
* * * * *
Баби трудился, не уставая, почти без
передышек. Транспортные серафимы поступали на
“стеклянное море” один за другим. Надо было
встретить лично всех своих подопечных,
познакомиться, разместить в готовые жилища и
учесть все пожелания и претензии их нового
хозяина, связанные с комфортными для него
условиями проживания.
Помощники Баби были опытны,
исполнительны и надёжны. Им не приходилось
ничего напоминать. Достаточно было перечислить
нужные переделки или усовершенствования, и всё
было выполнено с наилучшим качеством.
Сложность была в том, что вновь
прибывающие были людьми из разных космических
систем. У них сформировались различные привычки
ещё там, в мирах своего физического проживания.
Не говоря уже об условиях на их родных планетах,
они имели ещё и разные уровни и достижения своих
цивилизаций. Где-то были условия высоких
технологических уровней. Где-то цивилизации
делали упор на духовном и этическом уровнях
развития человека. Отношения с природой родных
планет были различными. Жили люди
в материально-эволюционных мирах по-разному. Это
определяло их желания в начальном периоде
пребывания в Иерусеме.
Одним нужны были помещения, из которых
через прозрачные стены были видны пейзажи
похожие на “родные”. Другим – через небольшие
окошечки нужен был только солнечный свет и
никаких “картин”. Третьим – отсутствие всяких
окон и дверей, и ровный свет отовсюду. Четвёртым
– свет вообще был не нужен
;
они в помещениях только
отдыхали – “спали”. Пятым – стены должны были
сами по себе быть невидимыми. Шестым – сходиться
куполом или конусом чуть ли не прямо над головой.
Формы жилищ были кубическими, сферическими,
коническими и даже шарообразными. Всё это
согласно пожеланиям исполнялось мастеровыми
прямо “на глазах у клиентов”.
Баби знал, что через некоторое время
они научатся сами менять то, что хотят и как
хотят. Потом время постепенно сотрёт различия в
требованиях, изменит желания, разовьёт
эстетические требования. Ведь красота в
целесообразности.
И, наконец, настал тот момент, когда в
Иерусем прибыли все, кто был необходим для
“этой” программы. Их стало две с небольшим
тысячи человек
.
Ещё около трёхсот стандартных
помещений, которые легко будет приспособить к
нуждам жильцов, подготовили помощники Баби на
тот случай, если прибудут дополнительные
“курсанты”, которые могут появиться в ходе
подготовки программы.
И всё это время неуёмная натура Баби
мучилась вопросом о цели и задачах программы. Он
понимал, что спрашивать ничего не надо, что всё
станет известно в нужный момент. Но такой уж был у
него характер.
Наконец ему дали распоряжение
оповестить всех подопечных об общем собрании в
Большом Храме Отца.
