Кравчук Ю.А.

Уильям Самуэльсон, корабельный мастер тридцати пяти лет, очень плотный, почти толстый. Друзья его звали Вилли Хем за его преданную любовь к ветчине. Он сам говорил, что "за ветчину может наплевать на свои руки мастера и пойти в свинопасы".

Его жена, Анета была цветущей стройной, несколько сухопарой женщиной. Она была на пять лет младше своего мужа. К тридцати годам она уже родила троих сыновей и вот сейчас ждала ещё одного ребёнка. Родители хотели дочку, но старая повитуха, принявшая за свою долгую жизнь не одну сотню новорожденных, уверяла, что будет опять сын.

В середине лета Анета начала себя неважно чувствовать и им посоветовали уехать до родов из сырого Глазго в южную часть Англии. Вилли отправил письмо в Ливерпуль своему старому другу, и тот пригласил его к себе на верфь на полгода-год поработать вместе.

Так и сделали. Дорога была неблизкой и не очень комфортной. Отплыли на небольшом китобойном судне, где не было никаких удобств. Но всё прошло гладко. Самое главное, что море было всё время плавания спокойным.

Анете действительно стало легче, и вот теперь в середине сентября в сырую туманную погоду отец с волнением ожидал прибавления семейства.

Четвёртым пришёл опять мальчик. Он был крепеньким и горластым. В отличие от трёх предыдущих своих тёмноволосых братьев он был светленький с небольшой медной рыжинкой. Это было от матери и её шотландских предков. Вилли же был валлийцем, и в роду у него все были тёмные шатены.

Подумали и назвали сына Лео. Старшему братишке, Генри шёл уже девятый год, и он видел львов на картинках. Он по мальчишески шутливо принял это имя младшего брата, и что-то тихонечко рассказывал следующему за ним шестилетнему Брюсу. А двухлетний Майкл ещё ничего не понимал. Он был озадачен тем, что мама уже некоторое время им не занимается, подходил к отцу, когда тот бывал дома и просился к нему на руки.

В доме всё это время царило оживление и некоторая суета. Часто приходили посетители с поздравлениями. Это были либо соседи, либо друзья отца; а их у него было очень много.

В районе жили люди морского промысла, народ дружный, бывалый, многие большие любители выпить, особенно "по поводу" у не бедного и дружелюбного мастера, который сам хорошо знал нелёгкий морской труд.

За первые три дня жизни Лео в доме перебывал, казалось, весь Ливерпуль. Но этот оживлённый радостный поток был повёрнут на обратный курс женой друга Грехема, который и пригласил их сюда на юг. Его Генриетта, женщина твёрдых правил и уважающая порядок и дисциплину, не хуже заправского судового боцмана встала на ступенях дома и навела порядок негромкими, но всем понятными командными фразами. "Молодому отцу" тоже было сказано, где и в каком виде ему надлежит быть в данный момент.

Прожили в Ливерпуле три года. За это время родился ещё один братик - Джеймс. Потом дела заставили отца вернуться в Глазго. Верфь, в которой у него была доля, расширялась. Дела шли хорошо.

Когда Лео уже исполнилось пять лет, в семье, наконец, появилась дочка, а через полтора года - вторая. Лиз и Анжела были светленькими ангелочками, и через некоторое время их щебетание наполнило дом.

Два старших брата уже учились и жили в закрытой школе, и дома старшим стал Майкл. Братья очень любили младших сестрёнок и всё свободное от учения время посвящали им. Это были счастливые безмятежные детские годы.

Старшие братья закончили образование и уже вступили в отцовское дело, а он стал всё чаще появляться дома навеселе. Отец постепенно терял интерес к работе. Он всё так же любил ветчину, но ещё больше теперь любил джин. Это всех очень тревожило в семье. Мама, в конце концов, перестала ругать его за то, что он зачастую засиживался в кабачке на углу заполночь. Она смирилась, да и дел в семье у неё было и так достаточно много.

Мальчики пытались втянуть в это занятие и младшего брата, но он проявлял интерес больше к книгам. Да, и общался в этот период он более тесно с младшими сёстрами, чем со старшими братьями. Несмотря на это, как-то обнаружилось, что он лучше братьев разбирается в оснастке парусников и их вооружении. И этот факт, видимо, тоже сыграл немалую роль в выборе профессии моряка Майклом и Лео. Для Джеймса этот вопрос был решен ещё, когда ему не было и десяти лет. Он шутил, уже став взрослым, что судьбу моряка выбрал ещё до своего рождения.

Когда Майклу исполнилось пятнадцать лет, семейный совет, который теперь возглавлял фактически старший брат Генри, решил, что ему следует дальше учиться в морском училище и стать офицером королевского военно-морского флота.

Майкл и сам хотел стать моряком. Он с упоением в детстве слушал рассказы отца о его морской молодости. Отец три года был китобоем и любил иногда вспоминать этот период своей жизни.

Вслед за Майклом, подрастая, в морское училище пошли Лео и Джеймс. Так в их семье появились три офицера военно-морского флота.

Лео был способным мальчиком и учёба ему очень нравилась. Наставники хвалили его и предрекали ему хорошую карьеру.

Это были годы, когда британский флот уверенно плавал по всем океанам. Суровые морские условия воспитывали твёрдые волевые характеры. Судьба бросала этих людей из океана в океан, из "ревущих сороковых" и "неистовых пятидесятых", где океан отправлял на дно десятки судов, предварительно сломав их деревянную плоть, до жарких и коварных "конских широт", где трёх-пяти недельные, а то и более длительные, штили заставляли измученные парусники безжизненно дрейфовать по глади вод. Экипажи тогда вымирали от голода и жажды. Испанцы прозвали их "конскими" потому, что приходилось забивать и съедать своих лошадей, которые тоже всё равно были обречены на гибель. Забирались моряки и в ледяные штормовые моря севера и крайнего юга.

Имена легендарных капитанов - Кэбота, Дрейка, Кука, Моргана, Скотта и других были известны всей Англии. Вокруг их пиратских подвигов ходили рассказы один невероятнее другого.

В училище царил дух морских просторов, дальних стран и сильных личностей.

Майкл был общительным и простым юношей. Товарищи его уважали и любили. Он мог быть душой компании и очень грозным в потасовках, которые были не редкими. Когда в училище появился Лео, эта пара таких разных по внешности и характеру братьев имела непререкаемый авторитет. Лео был гораздо сдержаннее брата; не так силён, но ловок и в небольших стычках сразу показал себя умелым бойцом.

Поскольку культ силы и соревнования поддерживался в училище воспитателями, это имело вес. Ещё для авторитета имело огромное значение достойно перенести наказание. А система наказания розгами была основой воспитания юношей. В этом деле не было равных Джеймсу. Он мог сразу после порки спокойно разговаривать и шутить с товарищами, как будто ничего и не было.

В училище было семьдесят-восемьдесят воспитанников. Оно был рассчитано на двадцать пять курсантов одного уровня или класса.

Жили в небольших дортуарах-спальнях по пять человек. Дортуары не имели дверей, а выходили в длинный коридор.

Распорядок дня был предельно загруженный. Вставали рано. Обязательным было проведение тщательного утреннего туалета. За этим следили строго.

После лёгкого завтрака начинались занятия в классах, которые длились до полудня. После ленча полагался получасовой отдых, потом физические занятия на свежем воздухе. Большинство воспитанников любили эти двухчасовые занятия. В них входили фехтование и верховая езда, стрельба из пистолетов или ружей, гребля на ботах и плавание в озере, бег и борьба, и другие упражнения.

После этого давался час на приведения себя в порядок и подготовку к дальнейшим занятиям. Это уже шла самостоятельная подготовка.

После обеда давался час на собственные нужды, ещё час на чтение или консультации у педагогов.

Потом была вечерняя молитва и отбой.

Лео больше всего интересовался астрономией и навигацией. Ему доставляло огромное удовольствие занятие на звёздном глобусе, который стоял в библиотеке. Особенно он увлекался этим на первом году обучения. Не раз старшему брату приходилось чуть не силой вытаскивать его из библиотеки.

Сам Майкл учился ровно, особенно не увлекаясь ни чем. Ему больше доставляли удовольствие занятия на воздухе. Он по-прежнему любил бороться, и здесь ему не было равных.

Младший брат серьёзно занимался всем, что касалось устройства судов и особенно парусного вооружения. Он знал до тонкостей весь рангоут и такелаж всех типов судов. Любой парус, любая снасть, вплоть до самого последнего шкерта, были ему известны и понятны. Он уже на втором году обучения не хуже любого заправского старого матроса вязал все морские узлы.

Плохо, вот, давалось ему фехтование, и стрелял он не очень хорошо. В нём уже тогда жил будущий корабельный мастер, а не солдат.

После двух лет обучения гардемарины, будущие офицеры флота, обязательно проходили практику на военных судах. Собственно, третий год обучения составлял три-четыре месяца, даваемых на подготовку к сдаче экзамена на звание лейтенанта. Экзамен был серьёзный. Важным было ещё и получить хорошую характеристику за практику. От этого зависело во многом, где начнётся служба. За практику гардемарин должен был показать не только знания, но и желание и способность служить. Служба была не лёгкой.

Флот империи осваивал самые далёкие уголки Земли и был всё время в боевых действиях. Завоёвывали страны, сражались с конкурентами и врагами, ловили пиратов и грабили сами. То в Карибском бассейне, то в Индийском океане приходилось бомбардировать ядрами города, отбивать острова, штурмовать крепости. Британия утверждала своё мировое первенство флотом, пушками и отважными людьми.

Соперники были не слабые. Но закатилась уже звезда португальского величия, и голландцы перестали быть военной силой. Ещё испанский флот в Атлантике представлял собой грозную армаду, да французы были очень активны и здесь, и в Индийском океане.

Лео попал на старый корвет со смешным названием "Морской кот". Но капитан на нём был бывалый боевой, да и команда состояла из отборных головорезов. Это всё были отчаянные ничего не боящиеся люди, прошедшие шторма, сражения и ещё много чего повидавшие на своём веку.

Служили на судне два юнги, которые были моложе Лео. Одному из них было пятнадцать лет. Но и эти ребята уже имели морской опыт и чувствовали себя заправскими моряками.

Лео не нравилась жестокость, но он не сомневался в справедливости такой системы и сложившаяся практика внушала ему уважение к дисциплине и начальству. Он принимал субординацию и подчинение как должное. Многое он уже знал из рассказов Майкла, поэтому его нечем было удивлять. Стандартные морские розыгрыши и шутки были ему уже известны, поэтому окружающие быстро приняли его в свою среду. А в первом же небольшом деле ему удалось показать своё умение и удачу, что необычайно ценилось среди моряков.

Корвет перехватил на выходе из Карибского моря испанский купеческий корабль. Испанец шёл неудачным курсом на ветер, и уйти не мог, но и не ложился в дрейф, несмотря на приказ. Было похоже, что там готовятся дать отпор. Когда подошли к нему на пистолетный выстрел, капитан предложил гардемарину сбить выстрелом вымпел на купце. Все понимали, что это почти не исполнимо. Отказаться было невозможно и самое правильное было целить в полощущийся вымпел. Попадание в него уже было бы на высшую оценку. Но Лео перебил пулей фал выше вымпела, и тот свалился кучкой на палубу. Удача, а это была она в чистом виде, была встречена рёвом одобрения британских моряков. Людей, которые дружили с удачей, моряки любили.

Испанцы тоже знали, что это такое, и не оказали сопротивления при досмотре судна. Кое чем им пришлось пожертвовать, но их отпустили с миром.

Четыре месяца пролетели для Лео незаметно, но с огромной пользой. Он понял, что море - это его стихия. Вернулся домой он окрепшим с бронзовым от загара и обветренным солёными штормовыми ветрами лицом. Руки ещё горели от пеньковых концов, но на душе было легко и уверенно в своём обретённом призвании.

Характеристика, данная ему, была из самых лестных. И экзамен он сдал весной на отлично. Он стал лейтенантом королевского военно-морского флота.

После небольшого отдыха Лео отправился по месту назначения в Бристоль на фрегат "Самсон" в качестве младшего офицера. Фрегат уходил в дальнее плавание на многие месяцы. Сначала им предстояло побывать у южных берегов Африки, потом перебазироваться в Индийский океан в район Маскаренских островов, где шла борьба за их обладание с французами и пиратами. Пираты давно уже облюбовали эти стратегически очень удобно расположенные необитаемые, до недавнего времени, острова с прекрасными условиями для жизни. С некоторых пор на острове Святого Маврикия обосновались французы. А острова были на пути в вожделенную Индию. Так что предстояла нешуточная борьба за эти территории. Поскольку между собой державы жили в мире, здесь приходилось больше демонстрировать силу и присутствие, чем пускать в дело пушки, но пушек всё же лучше было иметь как можно больше.

Первое плавание продолжалось больше восьми месяцев. Поэтому возвращение в родной дом было так радостно. Дома в это время были только мама с сёстрами. Они встретили Лео с радостью и слезами и устроили настоящий праздник. Майкл был тоже где-то в морях, а Джеймс через два дня появился в увольнение. То-то было разговоров.

Через пять дней после его возвращения собралась вся семья. Старшие братья были с жёнами и детьми. Отец был всё время под хмельком и частенько "пускал слезу". Он всё время отводил Лео в сторонку и расспрашивал про море, ветер и волны. Его больше беспокоило, летают ли у берегов Южной Африки огромные альбатросы, и видел ли он китов, чем всё остальное. Похоже, состарившийся раньше времени, он жил воспоминаниями тех немногих молодых лет, когда в его жизни было ощущение свободы и общения с природой. Видимо, он расстался с этим слишком рано, и позже это сказалось как потеря. Этого он и сам, скорее всего, не понимал, но искал воспоминаний в общении с хмельными видениями, которые уносили его от скучной действительности.

Отпуск Лео продолжался всего десять суток. Дела службы требовали его присутствия на борту. Теперь судно стало его родным домом. Заботы совсем другого порядка занимали его ум, а сердце уже было заполнено любовью к морю, его суровому нраву, постоянному боевому настрою, людям, с которыми он должен был всё это делить.

Полетели годы. Большая часть службы проходила в крейсировании в жарких водах Атлантики или Индийского океана. Много хлопот доставляли острова и воды Антильского района.

Лео полюбил эти неспокойные плавания. Погони за пиратским судами, схватки и обстрелы. Бывали и абордажные бои. Он привык к запаху пороха и свисту пролетающих над головой пуль и ядер. Он отчаянно рубился саблей, в чём уже вскоре стал заправским мастером. Его увлекала сама стихия боя, борьба по самой своей сути. Он не очень задумывался об опасности для себя и не привык жалеть противника. Да и потери в этих схватках не были значительными, поэтому немногие погибшие товарищи не оставляли большого трагического следа в душе.

Первое ранение он получил через три года. Но оно было совсем не серьёзным - пуля вскользь прошла по левому плечу; получилась ссадина.

Потом были раны побольнее. Пара сабельных ударов, но опять же неглубоких и не опасных. Небольшой шрам на виске даже придавал некоторую мужественность молодому офицеру. Он всё ещё играл в войну. Это напоминало Лео его уроки борьбы с братом. Тогда тоже бывали царапины и синяки.

Свой день двадцатитрёхлетия он справлял дома. А через десять дней гуляли на свадьбе Майкла. Мама давно уже была озабочена тем, чтобы женить сыновей. Она знала, что морская жизнь при всех тяготах странствий, не даёт времени на развлечения приличного плана. Бродячая жизнь по её понятиям была неприлична. Её прочное убеждение, что моряк, тем более офицер должен иметь семью, которая ждёт его на берегу и куда он будет стремиться душой. Это должно его спасти от всяких пагубных увлечений и их последствий.

Невеста Майкла была из богатой порядочной семьи. Её отец имел винные магазины в нескольких городах, в том числе и в Лондоне. У Амалии, невесты брата, было пять сестёр. Три уже были замужем. С Майклом их познакомили год назад. Мама сразу предупредила сына, что надо смотреть на девушку как на будущую жену. Майклу она понравилась, он не стал сопротивляться материнскому желанию. И вот теперь свершилось. Свадьба была обставлена богато и красиво.

Следующей за Амалией сестре Луизе было уже восемнадцать лет. Она приглянулась Лео и мать это заметила сразу же. Девушка была изящно сложена, тёмноволоса и тёмноглаза. Она тоже заметила молодого человека и сразу взяла с ним дружеский тон. Им нравилось болтать и гулять вместе эти недолгие дни семейных торжеств.

Майкл получил по случаю женитьбы от начальства трёхмесячный отпуск и в этот раз вместе с женой приехал проводить брата в море. Воспользовалась этим и мама. Она тоже приехала с сыном и невесткой; взяла она с собой с разрешения родителей и Луизу.

Лео не стал ждать другого случая и сделал Луизе предложение. Она не дала ему согласия, а просила подождать его возвращения.

Через три с половиной месяца Лео встречали на причале мать с Луизой и будущей свекровью. Товарищи подшучивали на борту, что так много женщин сразу ни когда, ни кого ещё не встречали.

Вопрос о свадьбе был уже решён между мамами и невестой, и Лео пришлось просить командование о продолжительном отпуске.

Лео оценил все тактические приёмы, которые использовали в наступлении на него матери, с юмором. Они даже не подумали спросить его согласия, как будто не прошло ста с лишним дней с того момента, когда он сделал Луизе предложение. Только сама Луиза подсказала женщинам, что неплохо было бы выслушать и Лео тоже. Это вызвало некоторое замешательство у дам. Но Лео поспешил снять возникшее сомнение, взял Луизу под руку и, сказав, что с невестой он может погулять и без присмотра, увёл её в сквер, где они могли спокойно поговорить и почувствовать радость первой встречи.

Лео повезло с женой и, вообще, удача сопутствовала ему во всём. Но так не могло продолжаться до бесконечности. Он это понимал.

У них был хороший дом. Один за другим родились три сына. Рождение каждый раз было радостью для всех в семье. Везло даже в том, что все трое родились в присутствии отца. В его бродячей морской жизни это действительно было удачей. Сыновья росли. Рос в своей службе и отец. Он уже командовал фрегатом. Один из его сослуживцев и близкий приятель уже, правда, командовал линейным кораблём. Это был Горацио Нельсон, о храбрости которого говорил весь флот. Он предлагал Лео походатайствовать за него и взять его на должность старшего офицера. Это была честь, но Лео уже привык к своему экипажу и судну. Он не очень хотел перемен.

Но ожидаемая и не желаемая перемена всё же произошла. В одной стычке с пиратами он получил тяжёлое ранение. Разорвавшееся рядом ядро осколками повредило правую ногу и руку, один осколок глубоко засел в лопатке. Контузия была так сильна, что неделю он не приходил в сознание.

В Англию его доставили между жизнью и смертью. Но здоровый организм справился с ранами, правда, на это ушло более полугода. Жена и тёща ухаживали за ним и выхаживали его как сиделки круглые сутки. Помогала им и жена Майкла Амалия. Мама в это время тяжело болела сама и не могла даже повидать больного сына, а отец к этому времени уже ушёл из этой жизни.

В конце концов, Лео поднялся на ноги. Мучили головные боли, сильно хромал, но постепенно становился крепче. Начальство настаивало на почётной отставке, но Лео просил, пока, считать его в отпуске. Он не мог представить себя вне флота. Ему было ещё только тридцать шесть лет, и он мог и хотел ещё многого достичь; было трудно смириться с мыслью, что навсегда останется на берегу.

Два года он прожил в семье и в своём доме. Он занимался сыновьями, их воспитанием и обучением борьбе и морским практическим навыкам. А что он мог им ещё дать? В этом была вся его жизнь.

Старший Уильям, в честь деда, пожалуй, даже увлёкся беседами и обучением с отцом. Он стал в дальнейшем морским офицером и дослужится до чина адмирала. Но два других наследника интереса к морским делам не проявляли. Отец поостыл в своём желании передать сыновьям свои знания и навыки и стал упорно разрабатывать не очень хорошо работающие руку и ногу. Рука вскоре начала его слушаться, а нога, всё же, став несколько короче другой в результате перелома, заставляла его хромать.

Главным было то, что прошли головные боли. Лео стал подумывать о возвращении на флот. Первые его разговоры с начальством были безрезультатны. Помог старый товарищ Нельсон. Он понимал его как никто другой. Ведь он сам был на флоте с двенадцати лет и не мог бы жить без моря. Его авторитет помог - Лео предложили службу на вспомогательных судах. Выбирать не приходилось; оставалась надежда, что потом что-то изменится.

В Европе происходили события, которые заставляли Англию готовить свой флот к серьёзным военным действиям. И театром войны становились воды европейских морей.

Лео назначили капитаном патрульно-посыльного судна "Святой Майкл". Это была небольшая старая корветина, видевшая много на своём веку, но корпус у неё был ещё крепкий и ход неплохой. Лео знал её ещё с тех пор, когда был гардемарином и надеялся на лучшие времена.

Луиза понимала его и не стала упрекать, когда узнала, что Лео, не говоря ей ничего, ведет переговоры с начальством. И тогда, когда он получил конверт с приказом о его назначении, она его не упрекнула, а ушла в свою комнату тихо поплакать.

А события на европейском театре развивались стремительно. Наполеон вёл войну всерьёз. В Средиземном море ему не повезло, он отыгрался на суше. Англии грозила настоящая опасность. В союзники Наполеону пришла Испания со своей огромной и сильной армадой. Нельсон, который уже получил два серьёзных ранения, был уверен в своей победе, но англичане были в панике. Уже много веков на землю Британских островов не ступала нога вражеского солдата. Британский флот давно уже был гарантией безопасности своих берегов. Теперь же опасность такого события становилась вполне реальной.

Адмирал Горацио Нельсон возглавлял британскую эскадру линейных кораблей. Посыльное судно "Святой Майкл" было тоже под командой адмирала. Как и в прежние времена Лео чувствовал свою нужность, свою причастность к боевым действиям. В воздухе висело предчувствие большого сражения.

21 октября англичане перехватили, наконец, союзный флот у мыса Трафальгар. Ветер и инициатива были на их стороне. У Нельсона было двадцать семь кораблей. Противник имел тридцать три линейных корабля.

Инициатива и удача были на стороне британцев. Гром пушек и клубы порохового дыма, горящие корабли, гибнущие и тонущие люди - всё это было не впервые наблюдать не только Лео, но и большинству из участников сражения.

"Святой Майкл" со своими десятью пушчёнками держался в стороне от основных событий. Иногда ему давались указания повторить всем кораблям приказ флагмана, из-за дыма далеко не всегда на судах могли видеть флажные приказы. Тогда маленькая корветина смело ныряла в зону боя и неприятельского огня, обходя суда и неся для них приказ.

Уже исход боя был решён и союзная эскадра потеряла больше десятка своих кораблей, когда Лео получил распоряжение передать всем приказ сосредоточить огонь на испанском флагмане. Одновременно он получил сообщение, что адмирал тяжело ранен, смертельно ранен. В это не верилось. Нельсон уже раньше бывал тяжело ранен; он потерял глаз, потом руку, но судьба берегла его жизнь. Неужели она берегла его для того, чтобы он выиграл это сражение! Неужели...

Ближайшие суда исполняли приказ, а до тех, которые были во второй линии он, видимо, не дошёл. Бой надо было закончить как можно скорее. Их нужно оповестить в короткий срок. Лео приказал набрать флагами приказ адмирала и коротким путём, прорезав испанский строй, выйти на прямую видимость своих судов. Для этого он решил "нырнуть" за массивной кормой испанца. Там у него было всего две пушки, но высокий корпус должен был перекрыть на какое-то время ветер. Потерять ветер значило остаться без хода под огнём и очень плохие последствия. Но у него был хорошо обученный экипаж. Моряки знали отлично своё дело. Лео верил в них.

Испанцы не ожидали такого смелого маневра и растерялись. Уже уходя от испанца, судно только на миг рыскнуло на волне, потеряв ветер, но всё получилось. Уже через клубы дыма было видно, что приказ принят и огонь переносится на испанского флагмана, где реял флаг адмирала Вильнёва.

В это время опомнившиеся испанцы начали осыпать их пулями, и первое ядро ударило в корму. Стреляли испанцы впопыхах плохо, и Лео усмехнувшись подумал, что сражение для него уже закончилось. Сильный удар в затылок прервал его мысли...

Первая мысль, когда он пришёл в сознание, была о Нельсоне. Лео открыл глаза и увидел, что он в каюте. Сквозь мутную пелену увидел фигуру человека.

- Адмирал? - прошептал или прокричал он, не слыша себя.

- Адмирал погиб, сэр - услышал он ответ.

Темнота снова окутала его. Второй раз он пришёл в сознание уже на берегу.

Его привезли в Лондон в дом тестя. Вскоре он стал различать лица родных. Луиза дежурила около него днём и ночью. Иногда её подменяли жёны Майкла или Джеймса; бывали перед его взором лица братьев и их жён. Как во сне он видел взволнованные лица сыновей. Да и вообще всё было как во сне.

Иногда его сознание прояснялось, и он просил рассказать о событиях после того дня. Но чаще всего он тихо переживал про себя совсем другие события и картины. Они все ещё не знали того, что знал уже он. Он знал, что уходит из этой их жизни в другую, контуры которой он уже ясно видел.

28 ноября Лео окончательно распрощался с этим миром и перешёл в мир лучший иной. Для близких и родных он умер.

В жизни у него было много друзей. Он любил людей и жизнь, никогда не унывал, был весел и ничего не боялся.

Прощаться с ним пришли многие.

Его тело перевезли в Глазго и похоронили на старом лютеранском кладбище у собора Святого Майкла.

13.08. - 16.09.1997г.

Только подписка гарантирует Вам оперативное получение информации о новинках данного раздела

Нужное: Услуги сиделок Коллекционные куклы Уборка, няни

Copyright © КОМПАНИЯ ОТКРЫТЫХ СИСТЕМ. Все права сохраняются. Последняя редакция: �аря 29, 2012 22:46:38.