На Олимпе жил
бог, которого называли сияющим, лучезарным,
солнечным. И ещё его считали гиперборейским. А
Гиперборею греки относили далеко на север,
откуда приходил северный ветер – Борей. Мы знаем
его имя – это Аполлон. Много раньше, за три тысячи
лет до греков он был жрецом в царстве, которое
благодаря им мы называем Гипербореей. Оно,
действительно, находилось на северо-востоке
европейского континента. Это был один из
развитых центров Атлантической цивилизации.
Прошли уже, к тому времени, несколько десятков
тысяч лет, с тех пор как воды Атлантики разделили
континент на несколько частей. Самая северная
часть была одной из самых развитых и связанных с
“космическими помощниками”. Особенности
хозяйственной деятельности, связанные с
климатическими изменениями после разделения
континента, привели её к изоляции от остальных,
бывших общими территорий. Постепенно сложилось
новое направление интереса и внимания, на восток и юго-восток, где были
необъятные мало знакомые кем-то обитаемые
пространства.
За тысячи лет своих инкарнаций в этой
этнической зоне тот, кого мы знаем, как Аполлона,
прошёл жизненный путь вождя, духовного и
светского. Наивысшей точкой его “духовной
карьеры” было Верховное Жречество в храме
Солнца на большом плоскогорье Гипербореи. Солнце
светило в этих землях с юга и потихонечку
пробиралось над горизонтом по северу, когда не
заходило за горизонт несколько месяцев в году. А
потом оно скрывалось надолго за горизонтом, и он
ежедневно славил его и призывал вернуться, и
даровать людям свой божественный свет. Жреца
звали Бовне или позже Бовней, когда память о нём в
мифах стала уже легендарной. Но человеческие
легенды не возникают из ничего просто так. Это
информационный поток, который работает, как
причина, когда создаются сами легенды. Так в
Тонком Мире ему, ушедшему из тела Бовне, была
подсказана мысль стать тем, кого мы знаем как
Аполлона. Тогда было время создания этого
пантеона богов-полулюдей, бессмертных и
помогающих человечеству в его развитии.
Ещё однажды ему предстояло появиться на земле
человеком, человеком четвёртой эволюционной
расы, расы гигантов-атлантов. На берегу
Тритонского озера, там, где сейчас плещут воды
Мраморного моря, жил последний народ той эпохи.
Народ этот был наследником и потомком
гиперборейских атлантов. Столица этого
просвещённого и процветающего государства
называлась Дарай.
* * * * *
Наш герой при рождении получил имя Зарон. Он
стал жрецом храма Неба и Земли (Урана и Геи),
который был построен за тысячу лет до его
рождения на небольшом острове. Храм был отлично
виден из царского дворца в столице. И из храма был
виден весь столичный город с пригородами и
садами, расположенный на склоне горы, обращённом
к озеру и храму.
Царский дворец из белого камня располагался на
середине склона горы, возвышающейся над городом.
Его окружали пышные сады с диковинными
растениями из дальних стран. К озеру спускалась
длинная лестница, на нескольких площадках
которой стояли беседки и раскрашенные как живые
изваяния зверей в натуральную величину. В
вечерней темноте на площадках зажигали яркие
масляные огни.
С некоторого времени земля всё чаще
сотрясалась непродолжительными толчками. Их
сила иногда была настолько ощутимой, что
вызывала тревогу, даже страх. Ещё живы были в
памяти людской рассказы о гибели государства на
западе в океане. Но лёгкие подземные толчки были
нередкими. К ним привыкли, и не обращали внимания.
Однажды царь прислал за Зароном своего гонца.
Они сели в лодку и причалили прямо у основания
дворцовой лестницы. Здесь жреца уже ждали
носилки с сильными молодыми рабами и царедворец
с обеспокоенными глазами. Царь ждал его в
парадном зале. Он был в дорожном одеянии и тоже
чем-то встревожен. Казалось, весь царский двор
был готов к переселению.
Оглянувшись в сторону озера и храма, Зарон
увидел, что от острова в сторону другого высокого
берега быстро удалялись с десяток больших лодок.
На его вопрос один из придворных сказал, что по
повелению царя служители храма, собрав самое
ценное, переправляются на тот берег. Только тут
жрец обратил внимание, что по дорогам в гору
тянутся целые вереницы жителей города. Его
следующий вопрос остановил сильный подземный
толчок.
Носильщики передвигались быстрым шагом, почти
бежали. А толчки, хотя и более слабые, повторялись
снова и снова. Они остановились только у верхнего
малого дворца, в котором царь проводил обычно
самые жаркие летние дни. Здесь был более свежий и
прохладный воздух, и всегда обвевал приятный
ветерок.
Царь позвал на террасу только его и двух
приближённых советников. Всем остальным было
приказано располагаться самостоятельно.
Начальнику стражи было поручено разослать
гонцов к тем, кто уходит из города, и убедить их
подняться на все близлежащие вершины как можно
быстрее.
Только после этого они уселись на скамьи и царь
рассказал, что ещё вчера с юга прибыл гонец,
который сообщил, что после нескольких сильных
подземных толчков море на юге стало стремительно
наступать на берег. Оно на глазах у людей быстро
затопляло острова и прибрежные поселения. На
низкие берега оно наступало высоким валом,
сметающим на своём пути всё подряд. В высокие
скалистые кряжи вал ударял с такой силой, что
скалы рассыпались и камни разлетались как птицы
в разные стороны. В самом южном узком месте
Тритонского озера берег начал раскалываться в
сторону южного моря. До него в том месте было не
очень далеко, поэтому можно было предположить,
что вода моря придёт и в озеро. Но вчера было тихо
и солнечно, ничего, кроме редких толчков, не
предвещало тревоги.
А под утро с юга
поползли тёмные, как дым облака, и тревога, вдруг,
овладела многими. Царь сразу поверил в худшее и
раздал приказ своим людям оповестить всех, кого
смогут, об опасности. Очень сообразительный
придворный, который был послан в храм, не стал
терять времени и рассказывать Верховному Жрецу
суть дела. А его помощник передал жрецам, якобы,
приказ их главы об эвакуации. Не было времени
что-то объяснять.
К вечеру
началось страшное. С юга по озеру шёл высокий
тёмный, почти чёрный, водяной вал. Когда он
добежал до окраин города, оказалось, что он
покроет почти половину склона. Остров с храмом
скрылся под водой за время одного глубокого
вздоха. Зарон так и застыл на вдохе. Страх сковал
его волю настолько, что он не мог даже выдохнуть
воздух. Он замер, время для
него остановилось. К его счастью стоящий рядом
придворный лекарь догадался сильно встряхнуть
его за плечи.
Ещё не зашло солнце, когда
города и всего, что было берегом озера, не стало.
Солёные волны длинными валами катились с юга на
север. Они подкатывали к самому верхнему дворцу.
Сильное течение несло всё, что плавало, куда-то
туда к северу. В волнах мелькали предметы
человеческого обихода, и то, что вчера ещё было
животными и людьми. Вывороченные деревья иногда
несли на себе мокрых испуганных зверьков. Иногда
это были люди, может быть живые, скорее уже нет.
На склонах горы выше уровня потока собрались
все, кто успел подняться сюда из затопленного
города. Люди были испуганны и измученны. Они
уходили, тонким ручейком струясь по склону горы
на восток. Там была земля, там было их спасение.
Поток стал постепенно замедляться и к концу
лунного месяца прекратил свой бег. Уровень его
даже немного снизился, оголив часть затопленных
строений, продемонстрировав свою страшную
разрушительную работу. Ещё два подземных толчка
всё это мокрое и занесённое песком и грязью
превратили в кучи глины и камней. Город перестал
существовать. Позже выяснилось, что такая же
участь постигла все прибрежные города. Другие
были разрушены землетрясением, которое
продолжалось десять дней. Мощное древнее
государство, богатое и воинственное, которое
основали ещё атланты, было стёрто с лица земли.
Мало, кто из его жителей уцелел. И теперь они
вынуждены были начинать всю свою жизнь сначала.
Зарон с царём и небольшим числом его свиты ещё
несколько дней жили в верхнем дворце. Потом они
двинулись вслед за подданными на восток, где было
возвышенное плоскогорье.
Верховный жрец остался без храма и его
служителей. Теперь они были разделены новым
морем. Его мучил вопрос, за что боги так покарали
его народ. Может быть, они молились не так, как
подобало. Может быть, они молились не тем богам. И
почему нельзя было предугадать волю богов.
Он был уже стар и не очень силён. Поэтому на
второй день пути, когда они остановились на
привал, он сказал, что останется здесь в
небольшой пещере, доживать свой век и пытаться
услышать голоса богов.
Зарон так и не получил ответа на главный свой
вопрос – “Чего хотят боги!”
* * * * *
Теперь его жизнь больше не была ограниченна
рамками времени, теперь он стал “бессмертным”.
Как все боги!
В новом
качестве впервые он появился в Египте, в период
правления первой династии “божественных”
царей-фараонов. Он привыкал жить-быть в сложном
для себя проявлении, между астральным и
физическим мирами. Ему пришлось учиться
материализовать себя в физическом мире в плотном
теле, когда это требовалось, и “уходить” обратно
в Тонкий Мир. Это поначалу было сложно.
Руководящую этим процессом мысль, нужно было
научиться держать под постоянным контролем, при
этом, особенно при материализации в общении с
людьми, “второе сознание” должно было работать,
как обычное человеческое.
Он “проявлялся” в храме Амона-Ра перед
жрецами, как божественный дух, или перед людьми,
как жрец, выходя из-за колонны или просто из ниши,
и исчезал неожиданно, уходя в стену на глазах
удивлённых, даже испуганных, людей. Ему нравилась
такая игра. Но это было практикой и подготовкой к
“предстоящей работе”. Освоившись с этим, он стал
работать с жрецами-прорицателями культа
крокодила Себека. Древний храм на берегу Нила на
некоторое время стал его постоянным пристанищем.
Он заходил во вневременное пространство и брал
там сведения о будущих событиях. Это было не
сложно. Сложнее оказалось эти сведения
“нашёптывать в уши” прорицателям. Они были так
уверенны в своих, наработанных годами практиках,
что “прислушиваться к его подсказкам” не
старались. Их старая магическая практика была
заимствована ещё из опыта атлантических магов.
Они не понимали, что пришло время
кое-что менять. Так было решено теми, кому они
поклонялись.
Его забавляло, что у него нет имени. Он являлся
людям как безымянный дух, но хорошо знал, что он
всё ещё человек. Он был бессмертным, но теперь-то,
он знал, что все люди бессмертны. Конечны их
физические тела, жизнь меняет свою форму, но
остаётся, по сути, человеческой. Имя необходимо
для осознания собственного Я среди других.
Сейчас, на этом этапе, у него не было
“коллектива”, в котором нужно было бы себя
индивидуализировать. Те, с кем он общался, не были
людьми. А те, к кому он “являлся”, не могли с ним
общаться, обращаясь по имени. Для земных людей он
был “духом оттуда”, свыше, но ему было не чуждо
то человеческое, что было у него раньше в
человеческом мире. Чувство юмора, которого не
имели, духовные сущности, руководившие его
работой, теперь, приводило иногда к забавным, на
его взгляд, ситуациям. “Духовные ребята” знали
об этой человеческой способности, относились к
этому с пониманием, но его мыслей и действий не
понимали. И это было ново для него, непривычно.
Самое мощное из ощущений в его новом положении
было то, что ему была доступна “музыка
космических сфер”. И космос был открыт и
доступен, но музыка была интересней и важнее. Он
“вызывал” её к себе, когда хотел, он мог ею
руководить и слышать так, как хотелось, что хотел.
Это было прекрасно!
Духовный мир египетских храмов был для него
скучен и неинтересен. Он вспоминал своё
жречество в последнем земном рождении, сравнивал
то своё состояние и довольно жёсткие рамки
египетской религии. Она была направлена на
порабощение, принижение человека и
обожествление, пускай и могущественных,
властителей. Ритуалы были торжественны и
помпезны, но непонятны людям. Даже жрецы, их
исполнявшие, не знали истинного значения и силы
своих действ. Были отдельные хранители таинств,
которые всё это знали. Даже “его подопечные”
прорицатели не были сведущи о многом, что не
касалось непосредственно круга их вопросов. Ему
хотелось их заставить немного “пошевелиться”,
проявить больше эмоций
. Он
начал иногда “шутить”. Это не нравилось его
кураторам. Но опыт приходил, и он постепенно
становился земным богом. Расширилась и география
его работы. Ему поручили храм на острове Крит, где
была развитая и оригинальная религия. Он стал
общаться с такими же, как сам богами. Постепенно
он стал своим среди “небожителей”. Даже
закрытый для посторонних пантеон египетских
богов стал его признавать своим. Он узнал,
наконец, что одни и те же бессмертные проявляются
в разных странах и храмах под разными именами,
но суть их действий от этого не
меняется.
Они связывали людей с Духовным
Миром, были посредниками, и нужны были в большей
степени этому Верхнему Миру, чем людям. В людские
дела им вмешиваться было можно очень ограниченно
и только, когда их люди об этом просили. Но в
действительности всё было не совсем так. Чтобы
люди знали о них и просили помощи, им нужно было
давать о себе знать. За длительное время общения
отношения людей и богов так переплелись и
перепутались, что среди богов сложились тоже
всевозможные сложные
ситуации. Их мир жил не сам по себе, а в ещё более
сложных взаимоотношениях с людьми и Тонким
Миром, чем мир людей.
Но теперь у него было имя – Аполлон! Так его
стали называть боги.
На Крите его общение с людским миром были
другими, нежели в Египте. Не только жрецы, но и
простые люди приносили свои дары-жертвы и
просьбы к его алтарю. Его имя было известно и им.
Это меняло его работу и жизнь. И, вообще, народ
здесь жил веселее, у них было больше праздников и
общения, музыки, танцев и песен.
Мир богов раздирали сложные
распри, то ли за власть, которой не было, то ли за
признание смертными. Среди них было старшинство
и разделение сфер приложения своих трудов. Было,
правда, ещё одно обстоятельство, смена поколений.
Боги существовали давно.
С изменением условий в
человеческом обществе, божественные функции
постепенно менялись, а суть работы бессмертных
изменениям поддавалась трудно. Новые поколения
богов приходили и не желали, да и не могли,
подчиняться старым порядкам. Мир Иерархов ещё не
знал, как быть с этим.
Поэтому
в мире богов временами возникали трудные
проблемы. Их решение было делом самих богов. А они
были людьми, по сути, и смыслу действий. Они были
так же эмоциональны, как и во времена своих
жизней в человеческом теле. Смертного тела они
теперь не имели, имели большой эволюционный опыт,
но этого было мало для решения новых сложных
задач. Они их решали так же как люди, силой и
хитростью.
Пришло время, когда в
Средиземноморье появился Зевс. Он проявил свой
“крутой” нрав сразу. Это была его идея создать
единый пантеон Верховных богов, равных по
положению, и разделить весь мир на сферы влияния.
И ещё, его идеей было найти место, откуда боги
будут править миром людей и остальной природы.
Всё, по его мнению, должно было быть подчинено
богам. Такого раньше не было. Это было необычно и ново, и вызвало бурю
“божественных” эмоций.
Зевс был не новичок “в
богах”. До Средиземноморья его сфера
деятельности лежала севернее. Протославяне его
величали Дыем. Он считался “злым” богом. В его
ведении было космическое (атмосферное)
электричество. Он метал молнии, карал людей за
злые и неправедные поступки. Интересно отметить,
что убийство не считалось тогда большим грехом, и
за это он не карал. Позже, у славянских народов он
был известен как Перун. Он повелевал молниями, и
его сила делала его “старшим” из богов.
Расширение географии
его работы, так же, как и Аполлона, совпало по
времени с некоторыми преобразованиями в
божественных сферах, необходимых, по мнению
Системы Иерархов Тонкого Мира. Этого, как они
считали, требовало развитие новых человеческих
этносов. А последнее было связано с
географическими и климатическими изменениями.
Земля, как среда обитания, вступала в новый этап
своего развития.
Итак, Зевс проявил себя в
Средиземноморском регионе, как вождь, лидер
“революционного движения” среди богов. Их было
много, и они не были должным образом
организованы.
На севере, где он был Перуном, организация
сложилась сама собой без особых сложностей, хотя
и не без борьбы и некоторых жертв.
Первым делом Зевс (уже не Дый) выбрал гору, как
символ власти и обитания богов. Ему понравился
Олимп, и он стал его “обживать”, обстраивать с
помощью тех, кто сразу поддержал его и пошёл за
ним.
* * * * *
Зевс-Дый-Перун уже давно жил бессмертным
“небожителем”. Но у него была и предыдущая
человеческая земная история. Она уходила далеко
в века атлантической эпохи. Он когда-то пришёл в
реинкарнации на Землю из космической
цивилизации Зугг, сложившейся на планетах звёзд
созвездия Орион. Земной путь этой Сущности был
сложен и неоднозначен.
Был он мудрецом-жрецом,
был высокопоставленным чиновником и
полководцем, был учёным-магом. Это его, и таких
как он магов, стараниями были созданы монстры,
которые не были “запланированы свыше”. Свобода
процесса эволюции, его стихия, не сдерживалась,
но корректировалась периодически Иерархами.
Некоторые недопустимые варианты пресекались на
смене эволюционных этапов. С гибелью
Атлантического царства эти существа ушли из
физического мира, и переместились в астральную
сферу. Там в астрале они жили в соприкосновении с
богами и другими, зачастую
тоже созданными людскими стараниями, существами
астрального мира. Туда же, в астральное
пространство, уходили после окончания земного
пути большинство людей.
.
Это они были свидетелями астральных
битв, про которые рассказывается в греческой
мифологии как о тавромахии и титаномахии.
Некоторые из титанов предыдущих эпох играли в
своё время ту же роль, которая после их “ухода”
стала принадлежать богам. Но в новое время суть
отношений между богами и людьми стала другой. Они
стали более тесными, “человечность” богов стала
больше. Они уже пришли с другой новой программой,
которая предусматривала приближение богов к
человечеству, и людей к богам. Огромная роль
отводилась творчеству, поэзии, музыке, театру,
всем видам искусств.
Но Зевс был по натуре своей организатором,
лидером и владыкой. Чего в нём не было, так это
понятия о справедливости. Он судил обо всём с
позиции своей правоты и силы-власти. Этой силы у
него было предостаточно!
* * * * *
Это было пятьдесят тысяч лет назад. Он был
атлантом, жрецом-учёным. Его звали – Зода. В это
время, как раз, стали бурно развиваться
магические практики. Прошло время трагических
катаклизмов, когда страна атланта и вся
цивилизация были под смертельной угрозой. Много
погибло народа, всё больше простолюдины. Не
хватало кормильцев и работников. Тогда и пришла в
умы учёных мысль о создании послушных работников
полулюдей-полуживотных. В то же время на молодом
европейском континенте появилась новая
популяция первобытного человека - неандертала.
Опыты с представителями этого вида не приносили
желаемого результата. Он был непослушен и
непредсказуем в действиях, этот “молодой”
человек. Учёные пришли к заключению, что в
“чистом виде” с ним работать бесполезно. Тогда
решили попробовать межвидовое скрещивание этого
нового человека с лемурами или обезьянами,
которых в южных лесах, уже большого, к тому
времени архипелага, а не материка, было много
видов. Но и этого не получилось. Человек новой
эволюционной расы, каковым был неандертал, был
лишён возможности межвидового скрещивания.
Зода решил эту проблему. Он нашёл таких людей,
которые подходили для эксперимента на западе, на
одном из островов архипелага. В любых популяциях
живых видов есть отклонения и исключения из
общего типа. Работа с ними шла трудно,
наследственные признаки делали каждое новое
поколение “гибридов” непохожим на предыдущее.
Длительный этап созревания заставлял долгие
годы ждать результатов. И с этой задачей он сумел
справиться. Пришлось укоротить жизненный цикл
подопытных особей.
В результате получили человекообразных
обезьян, послушных, дрессируемых,
сообразительных и не обладающих развитой речью.
Они были сильными, ловкими и трудолюбивыми. К
тому же, они были всеядны, что не создавало
проблем с их питанием и содержанием. Через
некоторое время удалось добиться того, что они
стали давать потомство.
Зода воспитал себе двух таких
слуг-телохранителей. Это были верные и надёжные
стражи и исполнители приказов. Но не все из таких
“гибридов” поддавались воспитанию. Сначала их
убивали, но потом решили, что лучше их будет
поселить на отдельном острове и посмотреть, как
они будут там жить и плодиться. Из популяции
всегда можно будет отобрать пригодных для
человеческих нужд особей. А заинтересованных
потребителей становилось всё больше. Не только
храмы, но и знать уже хотела иметь таких слуг.
Позже, уже после смерти Зоды, кому-то пришла
мысль сделать из них “универсальных солдат”.
Были и другие продолжения эксперимента. С
гибелью последних территорий государства, и
основы великой цивилизации, исчезли и эти
“неугодные природе” создания. Лишь одичавшая
популяция выбракованных особей пережила своих
создателей на многие века. Они прорвались через
несколько периодов катаклизмов, и сумели
расселиться на другие континенты, в Африку и
далее на восток. Цепочка тех гуманоидов тянется
до сих пор
, в виде
человекообразных обезьян.
* * * * *
Для нашего героя то было последним
человеческим воплощением. Его жизненный опыт и
способности были оценены Кармическими
Иерархами. Ему было предложено дальше идти путём
богов. И он стал человеко-богом, сначала богом
протославянских племён на просторах Евразии.
Леса, степи, горы, необъятные просторы континента
были для его “подопечных” ареной вольной и
неразрывной со своей великой природой жизни. Дый
владел на этих просторах стихиями, и это было ему
по нраву.
Человеческие племена и
народы свободно и часто перемещались на этих
просторах, но их столкновения и борьба были Дыю
непонятны. Войны и гибель людей не были, по мнению
Кураторов, нормальным ходом развития
Человечества, но люди понимали жизнь по своему.
Даже богам они приносили кровавые жертвы, в том
числе и человеческие. И с этим боги не знали, как
бороться. Те, кто приходил в Тонкий Мир с
“жертвенного камня”, убеждали их, чтобы они были
милостивы к людям. Это говорило о благих
намерениях людей и их почитании богов. Но как
было донести до людей, что убивать друг друга
нельзя ни с какими целями. Сами боги прошли уже
опыт человеческих страданий и надежд, и понимали,
что хорошо, что плохо. Но их реальность была
связана с человеческой тесными узами, а
возможности были сильно ими ограниченны.
Дый решил этот вопрос обсудить с другими
“старшими” богами. Одним из первых среди них был
Велес (Волос). Его власть и авторитет среди людей
были необычайно велики. Мудрый Велес обратился к
Вышню, потом Крышню. Эти древние боги были
уважаемы и, в определённых пределах, всесильны.
Они были согласны с мнением о порочности
человеческих жертвоприношений, но вмешиваться в
людские дела им не позволяли Высшие Силы, а
обращаться к ним с предложениями, не было
разрешено. Выразить же единое мнение всех богов,
было делом немыслимым. Да и, собрать всех
многочисленных богов, тоже было невозможно.
Каждый был занят своими обязанностями. Они были
ремесленниками в своих делах, ремесленниками
единоличниками, не имевшими общего цеха. К тому
же их вес и значимость в своём мире и в мире
физической реальности были различны.
Посудачили Высокомудрые, и разошлись по своим
делам и обителям. Только владыка морей поддержал
Дыя советом и обещанием помощи, если тот решиться
на то, чтобы собрать группу единомышленников и
создать что-то вроде “Совета богов” нового
поколения. В своей стихии, где он был
полноправным хозяином океанов, морей, озёр и рек
и господином всех, их населявших, у него не было,
или почти не было, общения с людьми и их делами,
было много времени подумать о насущном. Правда, в
последнее время некоторые моря люди стали
пытаться всё чаще использовать как удобные пути.
Они смело пускались на своих небольших
судах-судёнышках в объятья волн и ветров. Останки
утонувших шли на корм рыбам, а ему и его
многочисленным помощникам этого было не надо.
Тем более, он не хотел бы, чтобы в море ему
приносились человеческие жертвы.
Дый принял это важное одобрение, и начал
активно действовать. Он покинул свои северные
края, ушёл на юг, и стал Зевсом.
Он никогда не был земным
человеком, и пришёл на Землю давным-давно, когда
только образовался земной океан. У него не было
имени, он был хозяином водной стихии, которая
развивалась под его неусыпным контролем, и с его
участием. До этого он жил в другой космической
системе, и очень давно прошёл циклы
человеческого существования. Там он был не таким,
как на Земле, человеком, но суть человеческая
везде едина. Жизнь и разум имеют единую основу во
всём космосе. На той его планете океан покрывал
всю её поверхность. Люди жили в его среде, им не
нужны были искусственные строения и
энергетические устройства. Энергию они получали
от своей звезды через воду. Её хватало для всех
жизненных нужд. Основной жизненной
деятельностью жителей планеты было творчество,
создание красивой реальности вокруг себя.
Они не знали убийств и насилия, жили долго и не
проходили циклов реинкарнаций. Но беспроблемное
существование почти исключало прогресс в
развитии. Для каждого жителя этой планеты
единственная очень продолжительная жизнь на ней
была только этапом в эволюции, опытом почти
беззаботного творческого существования..
С сушей, земной твердью он встретился только на
нашей планете. Новым, и непонятным поначалу, было
наличие в его “хозяйстве” озёр и рек.
Материковые склоны и берега тоже были
непривычны.
Его подопечные духи стихий были милы, но
“непослушны” и легкомысленны. Особенно этим
отличались стихии горных рек и ручейков.
“Собратья” божественного плана появились на
Земле много позже, чем он. Вначале круг его
общение ограничивался только духом Хозяином
планеты, который знал задачу и давал ему советы. А
задача была “проста”, следить за “нормальным”
развитием обитателей водной стихии. Они
развивались, плодились, что его смущало всегда,
поедали друг друга и развивались быстро и
разнообразно.
Было и ещё одно обстоятельство,
которое его раздражало и не давало по временам
покоя. Земная твердь, ему не подвластная, меняла
свои очертания, иногда опускалась в его владения.
С ней в водной стихии оказывалось то, что ещё
недавно было вне её. Затопленные земли с
растениями и трупами животных доставляли много
хлопот. Появлялись новые подводные пейзажи с
изуродованной земной природой. А его океанское
дно вдруг, начинало дыбиться и подниматься.
Кое-где оно выходило из воды, и становилось сушей.
Всё это сопровождалось шумом, треском и взрывами
огненных фонтанов вулканов. Вулканы били и под
водой. И он не в силах был это изменить.
Сам владыка водной стихии редко поднимался над
её поверхностью, и плохо знал, что делается на
этой земле. Но с стихии горных рек он вынужден был
всё-таки встречаться. За долгое время его
“работы” на Земле многое менялось. Появились
люди. Потом, вслед за ними, стали появляться
титаны, позже боги. Общение с ними стало
постоянным, но не очень желаемым для него. Он
получил даже имя – Посейдон!
Он, поначалу, не интересовался, кем они были. Их
сложные отношения и распри его тоже не
интересовали. Но со временем его задачи
расширялись. Его втягивало в общеземные дела.
Человеческое присутствие становилось всё
чувствительнее, даже в его подводном царстве.
Реки и озёра стали активно использоваться
людьми, и его помощники жаловались на них, и
просили у него советов.
Позже, люди стали обращаться к нему, как к богу,
владыке морей. Атланты и лемурийцы ставили ему
алтари и приносили дары. К нему обращались теперь
и величали по имени. Он спрашивал себя, откуда они
его узнали. Оказалось почти невероятное – это
имя ему дали именно они, люди. А боги, тоже люди,
его услышали и приняли. Он, ведь, тоже принял его,
хоть и не сразу. Ему слышался в его звучании рокот
набегавших на берег волн, их удар о прибрежные
скалы. Видимо люди так его представляли, таким он
был для них. Значит, люди в чём-то, были сильнее
богов, если те их признавали и прислушивались к
ним.
Первый храм, который ему
построили атланты, стоял на высоком каменистом
мысу. Он был открыт всем ветрам, и стоял почти что
среди моря. Строение было несколько странное. На
основании из больших каменных плит, вытесанных
из тела самого мыса, стояли круглые колонны, и их
накрывала массивная двускатная крыша. В одну
сторону она понижалась к северу, в другую – к югу.
Южная сторона была длиннее северной и опускалась
совсем низко к основанию, и в самом низу
опиралась на небольшие многогранные
колонны-подпорки. Под ней всегда было тенисто и
прохладно. На востоке к
колоннаде от самого моря шла широкая лестница.
Необычным было то, что колонны
стояли чуть-чуть с наклоном. Они как бы
склонялись внутрь, будто прислушивались к тому,
что там под крышей в глубине храма происходило.
Он долго присматривался к самому строению. Оно
ему вначале чем-то не понравилось. Но, постепенно,
он привык к нему. То, что делали жрецы под его
сводами, Посейдону не нравилось ещё больше. Он не
понимал, чего хотят от него люди, и зачем ему их
просьбы. Всё, что от него требовалось морской и
водной стихии, он делал сам или делали его
многочисленные помощники и помощницы. Но люди
обращались к нему всё громче и настойчивее. И он
стал прислушиваться к их голосам и просьбам.
Пришло время, и он сам запросил у Высоких
Иерархов тело, такое же, как у богов, многих
человеческих богов.
И всё-таки, он не видел для себя задач в
человеческом обществе. Он старался отгородить
себя от людских забот и дел, насколько это было
возможно. С богами его общение тоже было редким и
странным.
Греки почему-то считали, что Посейдон
организует не только морские шторма, но и
землетрясения. На самом же деле это явление было
подвластно владыке подземной сферы – Аиду.
